"Майя Луговская. Южное пекло " - читать интересную книгу автора

С ума сошла! Ведь надо же додуматься! Кто их оставит здесь одних? Была
бы хоть палатка. В машине у нас только брезент. Да и вообще, оставлять их
тут я не имею права. Разговор становится принципиальным. Она возмущается:
- Я не кататься поехала! Я объект для экспериментов нашла. Вы срываете
мне исследования!
Разозлилась. Глазищи горят, так искры и разбрасывают.
А глаза у нее... Таких, честно признаться, я не встречал. И что
удивительно, злость ведь никого не украшает, а ее наоборот, чем злее
становится - тем красивее.
В общем, конечно, может быть, она и не красавица, и в лермонтовские
времена никак бы не котировалась. Лермонтов, так тот больше всего ценил у
женщин правильный нос. Но я думаю, что в каждую эпоху своя красота, Наталия
Пушкина, например, считалась непревзойденной красавицей, а мне такая красота
не импонирует.
Мне лично нравится только то, что современно. Хотя обе они вообще не
слишком этим отличались. Говорили друг с другом на "вы", да и с другими, и
со мной. Не курили, глаз не подмазывали и вообще не мазались совершенно. Не
то что другие девчонки, которых я знаю. У тех весь смысл жизни - как бы
помоднее одеться. Но тут совсем другое дело.
Шумели они, шумели: "Научная интуиция" - и всякие другие громкие слова,
но убедить наших геологов так и не смогли. Пришлось им подчиниться. Потому
что под открытым небом оставлять их было нельзя, а задерживать машину тоже -
поджимали сроки.
Собрали они свое хозяйство молча, уселись в кузов, ни на кого не
смотрят - злятся. Наш шофер газанул, дорога сухая, можно любую скорость
дать. За целый день проголодались, спешим. Решили пообедать в Тамани.
Едем и все молчим. Обычно у них была такая манера вслух восторгаться
дорогой: "Ах, ох, посмотрите, какой пейзаж, какой закат, неужели вы не
видите?" А я не люблю, когда мне что-нибудь навязывают, сам все замечаю. Но
тут обе ни слова.
Видим, навстречу нам машина - мелиораторы. Она по крышке кабины - хлоп.
Остановиться требует. Не успел наш шофер затормозить, она из кузова
выскочила - и наперерез. Те останавливаются. Другая тоже - прыг! - и бежит
за ней. Никто из наших не реагирует. А я вылезаю и подхожу. Она с мужчиной
незнакомым разговаривает, из полевой сумки документы достает, показывает,
что-то объясняет. Мне говорит:
- Знакомьтесь, совхозный бригадир.
Он здоровается, приветливо так, за руку. Видно, что очень доволен этой
встречей. Смотрю на него - сила! Лицо бронзовое, брови сросшиеся, зубы
необыкновенной белизны. Он удовольствия своего скрыть не может и все время
улыбается.
А она ему:
- Вы наш спаситель. Ничего в жизни так не уважаю, как работников полей.
Вы люди мужества, труда, потому и настоящие мужчины. Как нам повезло!
Только он, по-моему, уже и не слушает, а просто глаз оторвать от нее не
может. А она и так вокруг него, и этак. И другая тоже не отстает. В общем,
вижу - бригадир обалдел. И понять его можно. Откуда вдруг все это в них
появилось, стали совсем другими. Точно мы для них не мужчины. Конечно, по
сравнению с этим парнем, может быть, так оно и есть. Что бы тут мое
самолюбие ни говорило, а что правда, то правда. И рост, и фигура. На женщин