"Н.Лухманова. Девочки (повесть) " - читать интересную книгу автора

мне всю работу!
Теперь настал мой черед получить розог.
Но на пороге комнаты мать столкнулась с входившей бабушкой, из-за спины
которой виднелось бледное, перепуганное лицо няни Софьюшки.
- Бабушка, ба-буш-ка, баба милая! - рыдала я, цепляясь за ее платье. -
Лыску солдаты били, а Полю высекли, Лыска спряталась под диван, а я под
пяльцами красные ниточки резала; не буду, не буду, никогда не буду, не надо
розог, ба-ба, ба-буш-ка!
- Да что это такое? Что у вас случилось? - Бабушка властно взяла меня
из рук матери и передала няне, которая немедленно исчезла со мною в детской.
С леденцом во рту, обняв за шею няню, я долго еще плакала, а Душка,
забравшаяся на стол, лизала мне уши и щеки. Я рассказывала про пестрые
ниточки, висевшие на пяльцах, просила их отдать назад маме, спрашивала, есть
ли у няни еще леденчик, чтобы передать Поле, которого больно, больно
высекли, и хотела идти сказать Лыске, чтобы она не ходила к солдатам...
наконец, утешенная, помытая, я заснула в кроватке.
Бабушке, как всегда, удалось успокоить мать и выпросить для меня
прощение. Ипполита же привела гувернантка и, из педагогических соображений,
заставила его просить прощенья, которое он после долгих нотаций и получил.

IV
Шесть разбойников и бабушкин подарок

Я могла не знать, какой день недели был, когда стряслись все описанные
события, но хорошо помнила, что наутро была суббота. Об этом мне заявили по
очереди все три брата, отправлявшиеся в кадетский корпус за тремя
двоюродными братьями: Евгешей, Виктором и Сашей, проводившими у нас все
праздники. Каждый из мальчиков был в эти дни горд и преисполнен презрения ко
мне - девчонке.
- Нянечка, - говорил Ипполит, - не пускай к нам Наденьку: мы можем ее
ушибить, когда разыграемся.
- Не ходи к нам, - предупреждал Федя, - а то они, кадеты, сильные,
вздуют тебя.
- Если ты, нянька, - с расстановкой заявлял Андрей, сжимая кулаки и
блестя глазами, - пустишь к нам девчонку, так уж пусть она не ревет и не
бежит жаловаться, если мы ей бока намнем! Сегодня у нас будет большая война,
все городские ворота (двери их классной и большой отцовской канцелярии,
отдававшейся на эти дни в их распоряжение) будут заперты; я сам расставлю
стражу и буду обходить; женщин будем расстреливать, если они попытаются
проникнуть к нам. Слышала? - И, грозно сдвинув брови, он важно прошел
дальше.
Няня по моему возбужденному лицу хорошо понимала, какую прелесть имеет
для меня эта война и каких страшных усилий будет стоить ей удержать меня в
детской и не дать проникнуть туда, за городские ворота, и постаралась
разбудить во мне достоинство:
- Не больно-то мы и рвемся к вам, как бы вы к нам не запросились! Мы с
барышней в кухне сидеть будем, из люка разных гостинцев свежих достанем,
сказки станем рассказывать.
Говоря это, она наблюдает за мной, но, увы! сердце мое горит одним
желанием - быть там, с мальчишками, с шестью веселыми разбойниками, крики и