"Н.Лухманова. Девочки (повесть) " - читать интересную книгу автора

чтобы жертва ушла.
Свидетелем этой травли я ребенком не была никогда - няне строго было
запрещено в эти дни выходить со мной из дачного сада, но братья видели, и
Андрей с необыкновенным оживлением, с жестами и криками передавал мне всю
картину.
В Петергофе мы занимали всегда одну и ту же дачу, большую, красивую, с
палисадником на улицу и большим садом в глубине за двором. Семья наша летом
разрасталась: у нас гостил кончавший курс лицеист, дядя Коля (младший брат
матери), и не только Анна Тимофеевна, но еще и ее две сестры, Дашенька и
Лизанька. Были ли они молоды, красивы - не знаю: мы, дети, не любили их и
держались совершенно отдельно.
С Анной Тимофеевной в это лето я помню только очень печальное
происшествие, за которое Андрей избегнул розог только благодаря горячему
заступничеству дяди Коли, бабушки и, как я думаю, колебанию самой матери, не
решившейся применить такое наказание к страшно пылкому и самолюбивому
мальчику.
Дело в том, что участие Анны Тимофеевны в козьей драме, ее наушничество
не было забыто братьями. Наши дела (вроде игры в Робинзона) были наши, а
чужим в обиду мы друг друга не давали.
Заметив, что Анна Тимофеевна необыкновенно сладким голосом
разговаривает с одним корпусным офицером, часто посещавшим нас, Андрей стал
ее выслеживать и застал однажды, когда она, лежа грудью на подоконнике, вся
перевесившись в палисадник, необыкновенно оживленно разговаривала со стоящим
под окном офицером. Вооружив гибкими хлыстами Ипполита и Федора, Андрей,
предводительствуя ими, подкрался к ней, по данному им сигналу все три хлыста
разом свистнули и опустились на спину Анны Тимофеевны.
Ее внезапный крик и искривленная физиономия посреди самого кокетливого
разговора были, вероятно, так комичны, что офицер, не понимая, в чем дело,
разразился неудержимым хохотом.
Отскочив от окна, Анна Тимофеевна увидела убегавших младших братьев, но
Андрей храбро стоял перед нею и, блестя глазами, объявил:
- Это тебе за Надину козу, не сплетничай другой раз!
- Скверный мальчишка, я тебе уши надеру! - бросилась она на него, но
Андрей поднял хлыст и так сказал: "Попробуй", что она с воплем бросилась
жаловаться матери.
Два дня мы не видели Андрюши за нашим столом: он был на хлебе и воде в
своей комнате и не только не просил прощенья, но даже гордо отказывался от
всего, что тайком таскала ему Марфуша от имени своего любимца Федюшки.


***

Конечно, все наши мечты и желания сосредотачивались там, за Паршивкой,
где стояли ряды больших и малых белых палаток, где под полотняным навесом и
в дождь, и в холодные ночи под грубыми серыми одеялами спали Евгеша,
Викторушка и Саша. Там была страна чудес: громадные ружья, сложенные в
"козлы", блестели стальными штыками, большие барабаны стояли на низеньких
подставках, и палочки их, казалось, только и ждали, чтобы барабанщик забил
тревогу. К нам долетали звуки сигнального рожка, и мы, дети, безошибочно
пели слова сигналов: