"Н.Лухманова. Девочки (повесть) " - читать интересную книгу автора

Колонна храбрая, вперед,
Равнение направо,
Кто первый на стену взойдет,
Тому и честь, и слава!
Отбой к этому сигналу был такой:
Слышь, велят вернуться назад!
и дробно, дробно, высокими нотами:
Рассыпайтесь, молодцы, за камни, за кусты,
По два в ряд.
Днем теплый летний ветер слабо доносил хоровое пение, звуки оркестра,
но зато по вечерам, когда прекращались крики разносчиков, несносная езда по
шоссе экипажей и дребезжащих извозчичьих пролеток, жизнь точно замирала
вместе с гаснущими лучами солнца, и мы ясно и отчетливо слышали вечернюю
молитву, мы знали, что это поют наши кадеты, наш корпус, против которого и
стояла наша дача. И тогда, и всю последующую жизнь, и теперь я без глубокого
волнения не могу слышать хорового молитвенного пения. Заслышав молитву, няня
всегда складывала мои руки и, держа их в своих, говорила:
- Молитесь, барышня, молитесь, родная! Это ангелы в небесах поют славу
Божию...
И, вся вытянувшись, закинув голову, я напряженно ловила каждый звук,
глядя в небо, веря, что молитва летит и оттуда, что и там теперь поют ангелы
с голубыми крыльями, окружая престол Божий.
С балкончика нашей дачи нам виден был и бельведер, двухэтажный узенький
павильон с двумя входами и лестницей внутри, соединявшей две квартиры,
вернее, отделеньица, каждое в две комнаты. Внизу жил какой-то офицер, а
наверху - отец; у него была спальня и большая канцелярия, в которой по
вечерам и даже ночью подолгу горел огонь (я это знала из гневных слов
матери), и за огнем сидели не переутомленные писаря, а веселые офицеры,
собравшиеся к отцу поиграть в карты и выпить шампанского.
Наши детские сердца и мысли всегда стремились туда... в лагерь...
Мальчики бегали сами в те часы, когда кадеты были свободны: в особенности
часто бывал там Андрюша, который с осени уже должен был поступить в корпус.
Я ходила туда с няней под вечер, в часы, когда отец был свободен. Паршивка
буквально горела у меня под ногами - так торопилась я пройти это
пространство, казавшееся мне бесконечным. Сторож пускал нас через поле для
сокращения пути.
Подходя к лагерю, я начинала смеяться и радостно визжать: я знала, что,
как только с передней линейки заметят двигающийся гриб, на который я
походила в соломенной шляпе с широкими полями, сейчас дадут знать Евгеше, и
тот выбежит мне навстречу, схватит на руки и, несмотря на нянины крики:
"Осторожней, Евгений Петрович! Упаси Бог, споткнетесь", - он помчится со
мною, крича няне:
- Иди, Софьюшка, к дяде, мы тебе принесем ее туда целой и невредимой!
И няня не протестовала, шла дальше к бельведеру, а Евгеша, передавая
меня с рук на руки то тому, то другому кадету, сопутствовал мне со все
возраставшей свитой до своей палатки, где все три двоюродных брата принимали
меня как дорогую гостью.
На все мои бесчисленные вопросы они отвечали подробно и торопливо,
показывали мне ранцы, давали пить из "манерки", которая пахла медью, вели
меня к своему маркитанту, где угощали сладкими пирожками со взбитыми