"Н.Лухманова. Девочки (повесть) " - читать интересную книгу автора

auf!"(Ты, ты, ты и ты, встать!) И, как после арии Роберта: "Восстаньте из
гробов!", с кроватей поднялись шесть девочек в белом, которые начали
сконфуженно приводить в порядок свои шутовские наряды, вытирать полотенцем
лица и кутаться в зеленые байковые платки (платье при ночных экскурсиях не
надевалось), затем покорно двинулись в путь за классной дамой.
- Und morgen werde ich alles Maman erzдhlen! (И утром я все расскажу
Maman!) - громовым голосом добавила Корова.
Это была действительная угроза. Maman докладывалось только о больших
преступлениях, и кара за них полагалась серьезная, например "без родных", то
есть без допуска на свидание с родственниками в ближайшее воскресенье.
Девочки стихли, непойманные привели себя в должный порядок, убрали все
и улеглись. Вскоре дортуар погрузился в настоящий, глубокий сон.
Провинившиеся были расставлены почетным караулом по углам и у дверей
обитательниц "Чертова переулка". Баярд попала на часы к дверям Метлы. За
спиною девочки был кувшин с большим букетом цветов. Надя вдруг с
необыкновенной злостью выхватила цветы из воды, своими тонкими нервными
пальцами развязала шнурок, стягивавший толстую связку корней, затем смяла,
скомкала все головки цветов, туго перетянула их шнурком и сунула в воду.
Освобожденные же корни безобразной щетиной топорщились сверху.
- Метле нужна метла, а не цветы! - заявила Баярд под одобрительный смех
из всех углов.
Дверь комнаты музыкальной дамы тихонько отворилась, и на пороге
показалась Метла. Она подошла к окну, протянула руку к цветам и быстро
отдернула ее, видя взъерошенное чудовище, затем, поняв злую шутку стоявшей
рядом девушки, она повернулась к ней. Выцветшие, но добрые глаза старой девы
встретились в упор со злым взглядом серых глаз Баярда.
- Вы поступили очень скверно, - сказала она по-немецки, - эти цветы мне
прислала старуха-мать из своего сада. Она слепа, но каждый цветок она
сорвала своими слабыми старческими руками и сама связала их в букет.
Слезы закапали из глаз музыкальной дамы, и она бережно, как больного,
унесла к себе в комнату изуродованные цветы.
- Воображаю себе маменьку этих трех граций! - начала в своем углу
Бульдожка.
- Молчи, дура! - вдруг крикнула ей Надя Франк.
- Mesdames, mesdames!(Сударыни, сударыни!) - захохотала Чернушка. - Не
ссорьтесь, Bayard, ne montez pas sur vos grands chevaux!(Баярд, не
заноситесь!)
Но Надя Франк вдруг двинулась из своего угла и смело открыла дверь в
комнату музыкальной дамы. Она вошла в крошечную прихожую и через открытую
дверь увидела в комнате стол, на нем лампу с большим самодельным абажуром из
сухих цветов, затем большой поднос, на котором лежал пестрый букет, и
бледные руки Метлы, старавшейся спасти менее пострадавшие цветы. При входе
Нади она подняла голову и поглядела на нее с недоумением и почти со страхом.
Девочка сделала еще несколько шагов и вдруг, подняв голову, с тем ясным
и честным взглядом, за который ее и прозвали Баярдом, заговорила:
- Mademoiselle Билле, Вильгельмина Федоровна, простите меня...
Руки, державшие цветы, затряслись, бедная музыкальная дама, так
несправедливо, так беспричинно травимая всем этим молодым поколением,
слышала в первый раз искренний, мягкий голос, называвший ее по имени. Она
подошла к девушке и обняла ее. Рыжая головка припала к ее впалой груди, и