"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

лучшее покупается лишь ценою великого страдания, но и в том, что это лучшее
произрастает как бы на границе страдания и наслаждения, жизни и смерти.
Прекрасными должны быть и те пределы, где природа заканчивается, а именно
там, где она уже соседствует со смертью.
Итак, сформулированные выше антиномии могут быть разрешены лишь путем
более широкого теоретического синтеза, охватывающего самые различные сферы
познания и способы освоения человеком мира. Ведь можно обо всем по
произволу говорить и за, и против. В наших суждениях всегда присутствует
элемент ненадежности; они, как и мы сами, подвержены случайности. Потому-то
мы и говорим (зачастую не без основания), что очень многое (события, их
исход, затем наши деяния и даже мысли) зависит от судьбы, которую
невозможно поймать или перехитрить и которая как бы мечется или парит между
миром природы и миром свободы, между печалью и радостью, между "до" и
"после". Но это и есть эрос, дающий иногда неблагоразумию успех и мало
разбирающийся в наших заслугах. Именно эрос приводит к возникновению
различных видов любви, заставляя колебаться стрелку весов, на чашках
которых симметрично друг относительно друга располагаются тезисы и
антитезисы.
Замечательно любопытной, замечает В.И.Метлов, "представляется
имеющаяся в "Критике чистого разума" догадка о колебательной природе
отношения тезиса и антитезиса антиномий".241 Такое рассмотрение антиномий
должно строиться на основе исследования отношения "субъект-объект". В свою
очередь это "дает возможность понять, что антиномическая ситуация
существует реально именно на основе определенного характера отношения
"субъект-объект", а не только в качестве антиномий-проблем, то есть
исключительно на теоретическом уровне".242 Данное замечание имеет самое
непосредственное отношение к нашей проблеме. Действительно анализ феномена
любви с точки зрения субъект-объектных, а также субъект-субъектных
отношений позволяет сделать вывод о том, что его антиномическая природа
обусловлена спецификой взаимодействия субъекта и объекта, а также субъекта
и субъекта. Гегель следующим образом говорит об этом: "Характер лица,
субъекта, состоит ... в том, чтобы снимать свою изолированность, свою
отделенность".243 Любовь как раз и предназначена к тому, "чтобы снимать
свою особенность, особенную личность, расширять ее до всеобщности".244
Итак, сущность любви состоит в том, что здесь "я отказываюсь от своей
абстрактной личности и благодаря этому получаю ее, уже конкретную".245
Истинная суть личности раскрывается посредством "погруженности в другое".
Другими словами, любовь, которая раскрывает "истину личности", не знает
изолированности субъекта от объекта, их разорванности.
Любовь, утверждает Гегель, - это "различие двух, которые, однако,
друг для друга совершенно не различны".246 Любить - это "быть тем, что вне
меня".247 Человек - лишь постольку человек, поскольку в нем присутствует
мир. Если этого мира нет, то он распадается. Другое, в силу того, что "оно
именно таким образом находится вне меня, имеет свое самосознание только во
мне, и оба суть только это сознание их внешнего по отношению друг к другу
бытия и их тождества, и это созерцание, чувствование, знание единства есть
любовь".248 Таким образом, любовь, по Гегелю, есть не формальное тождество
двух, субъекта и объекта, а диалектическое единство, предполагающее момент
различия. Самосознание развивается только в том случае, если наталкивается
на границу, испытывает, так сказать, толчок со стороны другого. В этом