"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

Любовь подобна огню. Она путешествует в мире небытия, и то, чего она
касается, быстро приобретает способность к самоуничтожению. Итак, в любви
важно не встречаться или, если это вообще возможно, отдалять встречу как
можно дальше во времени. Только в этом случае переживание встречи будет
полностью освобождено от разочарования. Чтобы любить, надо уметь ждать.
"Оттого-то мы и бедны при всем нашем богатстве, - замечает Гельдерлин, -
что не в силах остаться одни, что любовь не умирает в нас, покуда мы
живы...".235 Все это действительно так и как нельзя лучше касается сущности
любви. Но представление о ней часто бывает иным. "Если бы подлинная
сущность того, перед чем мы трепещем, располагала сама по себе способностью
внедряться в наше сознание, то она внедрялась бы в сознание всех равным и
тождественным образом, ибо все люди - одной породы и все они снабжены в
большей или меньшей степени одинаковыми способностями и средствами познания
и суждения".236 И, тем не менее, люди создают разные представления об одних
и тех же вещах. Причина этого заключается в том, что данные "представления
складываются у нас не иначе как в соответствии с нашими склонностями".237
Например, пылкие натуры могут воскликнуть: "Тот не любил, кто сразу не
влюбился".238 Однако опыт показывает, что любовь тем приятнее, чем труднее
и не сразу достижима. Любовь - в самой нашей душе, которая не только
изменчива, не только принимает самые разнообразные формы, но обладает
способностью приспосабливать к своему состоянию "ощущения нашего тела и все
прочие его проявления".239 Влюбляясь, мы как бы уже заранее подготовлены к
любви, поскольку в нас, не переставая, живет никогда не гаснущее чувство
идеальной основы личности, чувство принадлежности к человечеству. Только в
этом высоком смысле любовь не имеет начала во времени, а есть нечто
надвременное или вечное.
Так сходятся в единый узел две важнейшие антонимии, касающиеся
космологического фактора в любви. Последняя, как космическая потенция,
пронизывает весь универсум. Только благодаря любви мир есть целое, которому
подчинено и которым проникнуто все единичное. И эта подчиненность есть
всеобщая централизация, а проникнутость - всеобщее одушевление.
Но, будь то отдельный человек или вся Вселенная, все, в конечном
счете, погибает от своей переполненности. Однако необходимо заметить, что
все оказывается подверженным силе уничтожения ровно настолько, насколько
поддается ей. Другими словами, любовь - не только душа мира, но и сила,
взрывающая мир. Наш дух стремится к любви, храня в себе свои сокровища до
встречи с ней, но затем он становится чудовищной жаждой быть всем, которая
яростно рвется наружу из его тайников. Так рождается смерть.
Но есть нечто, что выше любви и смерти, что движет сам дух, что не
позволяет вести счет дням нашей жизни, что не дает скользить по
поверхности, а наоборот, глубоко воздействует то на одну, то на другую
сторону нашего "Я", что заставляет подбирать каждую соломинку былого, что,
наконец, охватывает нас мгновенно и всеобъемлюще; это нечто есть творческий
эрос, позволяющий разыскивать гениальное и совершенное среди праха, среди
колючих терний. Существует легенда о птице, поющей лишь один единственный
раз за всю свою жизнь, но зато и прекрасней всего на свете. Она долго ищет
куст терновника, не успокаиваясь, пока не найдет. Затем, бросаясь грудью на
самый острый шип и возвышаясь над несказанной мукой, она поет, умирая, так,
что сам Бог улыбается в небесах.240
Глубокий смысл этого повествования состоит не только в том, что все