"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

отдать ей предпочтение, отвечают, что движения души такого рода произвольны
и беспорядочны и вызываются посторонним, мгновенным и случайным
воздействием".229 Разумеется, что всякая вещь отличается от подобной себе,
каким бы незначительным данное различие ни было. Смотря на нее "или при
прикосновении к ней мы ощущаем нечто такое, что соблазняет и привлекает
нас, определяя наш выбор, даже если это и не осознано нами".230 И все же
наш дух как бы "препятствует себе самому"231 и тем самым развивается, когда
оказывается в том положении, где невозможно принять решение. Ведь выбор уже
предполагает неравенство в оценке суждений или предметов. Выбор - это
потенция, утратившая власть над собой. Выбирая тезис или, наоборот,
антитезис, мы никогда не в состоянии будем сказать всего того, что думаем и
поэтому должны проявить максимум осторожности в обращении с выдвинутыми
выше противоположными друг другу суждениями о любви.
Тезисы характеризуют бесконечные стремления нашего разума, защищая
фундамент, лежащий в основе морали как сущностной силы человека; антитезисы
отражают запросы науки, запрещая разуму трансцендировать за границы опыта.
Итак, тезис абстрагируется от интересов теоретической науки, антитезис -
этических, религиозных и действенных. "Каждая из этих сторон, - говоря
словами Канта, - утверждает больше, чем знает".232 В то же время, как можно
заметить, каждая из них стремится указать на нечто необходимое для
существования человека, поскольку он есть не только теоретическое или
только моральное существо.233
И все же, подобно тому, как чаша весов опускается под тяжестью груза,
так и наш дух поддается воздействию очевидности. Мягкие души способны
запечатлевать что бы то ни было. Чем меньше душа обладает стойкостью, тем
легче она сгибается под тяжестью того или иного довода.
Нигде, вероятнее всего, человек не считает себя таким осведомленным,
как в вопросе о любви. И нигде он не проявляет такого безумия судить, что
истинно и что ложно, на основании своей осведомленности, как в этом
вопросе. А между тем истинным раздольем для обмана и является как раз такая
сфера неизвестного, как любовь. Люди "ни во что не верят столь твердо, как
в то, о чем они меньше всего знают", - говорит Мишель Монтень. И данное
замечание остается наиболее справедливым именно в отношении любви. Уже сама
необычайность этого феномена внушает веру в него. Любовь, не подчиняясь
обычным законам логики, лишает нас возможности что-либо ей
противопоставить. Ведь даже тогда, когда мы ей противопоставляем ненависть,
то с радостью готовы принять тот тезис, что эта ненависть есть лишь
разновидность любви.
Однако следует различать наше восприятие, переживание любви от того
представления, которое мы о ней имеем. Люди мучаются не от любви, а от
представления, которое они создали себе о ней. Это и имел в виду Кант,
когда "говорил, что можно и не встречаться (например, с любимой женщиной. -
А.Л.), ибо все равно условия переживания встречи не совпадают с содержанием
самой встречи как эмпирического события. Есть какие-то дополнительные
условия, диктующие и определяющие то, что нечто вообще в мире может
случиться".234 В любви, которая есть полнота бытия, присутствует, таким
образом, нечто, чего каждый человек должен остерегаться. В противном случае
наша впечатлительность приведет к преобладанию в нас действия второй
космической потенции или "бытия-вне-себя", безграничного и необъятного,
уничтожающего "бытие-в-себе".