"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

универсалиями культуры, стремится обнаружить глубинные связи человека и
Универсума, исследует неявное в явном, проникает в сокровенные смыслы вещей
и явлений, приобщает человека к культуре осознания парадоксов бытия. Она
выражает не только потребность в отвлеченном мышлении, но и потребности
сердца, эмоций, нравственного и художественного чувства.
Разве не метафизично символическое искусство? Разве глубочайшие
интуиции и идеи, рождающиеся в недрах жизни, не несут на себе печать
определенной метафизичности? Философская (не догматическая!) метафизика
развивает и продолжает диалектику нашей жизни и практики, причем продолжает
специфически. Такая метафизика интересуется, прежде всего, самой
человеческой способностью жить как бы в разных "мирах".307 Ведь человек
всем существом своим устремлен к никогда еще не бывшему, к красоте,
превосходящей обычное понимание (в этом заключена как раз природа эроса).
Насколько в этом плане метафизика окажется вообще полезной для
человечества? Вот вопрос, который еще предстоит разрешить.
Виновата ли метафизика в том, что она не в силах воздействовать явным
и универсальным способом на социум? Ее время, как нам думается, еще
впереди. Одна из главных трудностей в утверждении метафизики как сущностной
силы человека заключается в преодолении сугубо эмпирического образа
мышления. Метафизика не есть голое отвлечение от интересов человека и в
этом смысле она вовсе не бескорыстна. Но ее корысть благородна и идеальна.
Она стремится познать сущность рядового человека в его связи с космосом,
познать объективный интерес всего человечества, совпадающий с интересами
развития ценности и свободы личности.
Итак, в самой естественной склонности человека есть нечто, что
побуждает его к метафизическим исследованиям. Если бы человек вовсе оставил
всякого рода метафизические изыскания, опасаясь ложной метафизики, то это
было бы, утверждает Кант, "так же невероятно, как и то, чтобы мы
когда-нибудь совсем перестали дышать из опасения вдыхать дурной воздух.
Всегда и у каждого мыслящего человека будет метафизика и при недостатке
общего мерила у каждого на свой лад".308
Страсть к метафизике произрастает из самой творческой природы
человека. Эта творческая сущность есть такое недоступное бытие,
приблизившись к которому мышление отказывается от всякого Prius((, а тем
самым и от самого себя. Это, предшествующее всякому мышлению, творчество,
бытие, есть в-себе-сущее. Оно существует как бы прежде себя самого, то есть
его необходимость определяется не его природой, а только чистой
деятельностью, то есть чем-то слепо, случайно существующим.
Случай и случайное, говорит Аристотель, "бывают у тех [существ],
которым присущи счастье и вообще [практическая] деятельность".309 Ведь то,
"что не может действовать, не может и произвести чего-либо случайного", не
обладает "способностью выбора".310 Такую деятельность можно еще представить
и в качестве того, что прежде не знало своей возможной противоположности.
Так, если мне необходимо совершить выбор между +А и -А и я решаюсь выбрать
+А, то это будет, разумеется, результатом моего воления. Но если я выбираю
+А без желания, то -А навсегда не исключается; оно может проявиться
несколько позднее.311
Итак, умение хорошо мыслить заключается не в том, чтобы, вообразив
себе некую необходимость и высшую сущность, без содействия которой
невозможно жить, расширить посредством нее свое знание о трансцендентном