"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

Никколо Паганини... "Художник тысяч", по меткому замечанию Гура, "поэт
и актер в одном лице", по словам Шумана, "Наполеон жанра", по выражению
Бальзака, имя таинственное и святое для каждого, кто не перестает
чувствовать, мыслить, удивляться. Всякое прикосновение к его неразгаданному
мастерству, к свободолюбивому мышлению и мироощущению, к творчеству вообще
предполагает восторженное преклонение перед достоинством гения мировой
культуры. Оно необходимо тем более при обращении к Паганини - мыслителю,
проложившему новые пути в романтическом искусстве.
Однако, чем далее во времени отстоит от нас это удивительное явление
духа, тем более склонны мы ставить себя зачастую на одну доску с ним, тем
тягостнее является для нас его высота, тем тяжелее обязанность
благодарности. Восстановить это неприятное нарушение равновесия брались
многие. И даже искренние почитатели гения Паганини (например, Ф.Лист)
пытались стащить его вниз с недосягаемого для них пьедестала, представляя
его достоинства как оборотную сторону одной медали "мрачно-печального
Я".395
Но в духовной культуре человечества, уже ко времени первых концертов
Паганини, совсем в другой области, в области философии, вызревали
тенденции, прославляющие именно эту недосягаемость высоты "гениального Я".
И немецкие философы, и итальянские музыканты, несмотря на все их различие и
отсутствие даже сколько-нибудь непосредственного контакта, заключали в себе
то тесное внутреннее единство, которое сохранялось во всех проявлениях той
переломной исторической эпохи. Единое вдохновение, единый порыв к
преодолению устаревших форм классического мышления, один и тот же жизненный
стиль, несмотря на различные способы утверждения своего "я" - вот то общее,
что тогда двигало вперед и культуру, и философию.
Действительно, Паганини-скрипач не существует без Паганини-мыслителя.
В истории искусств вряд ли найдется пример такого колоссального слияния
художественной мысли и действия, пример такого невиданного прорыва сквозь
всяческие условности и материальные ограничения, пример такого потрясающего
своей смелостью и проникновенностью пророчества о грядущей воплощенной
красоте. И поэтому можно предположить, что неизведанные пути в искусстве
Паганини, главным образом, были проложены благодаря тому, что его философия
музыки навсегда изменила лицо старой романтической музыки. И это движение в
музыкальной культуре, вызванное Паганини, опять же напоминает движение,
совершенное в ту же эпоху, но совершенно в другой сфере культуры, в сфере
философской. И там, и здесь "гениальное Я" становится не только предметом
всестороннего исследования, но и предметом воплощения в соответствующую ему
форму жизненной выразительности.


Дух музыки: прошлое и настоящее

Тот факт, что современная музыка перестала быть трансцендентной,
означает ни что иное, как торжество универсальности объективного,
сделавшего все субъективное своею сплошной модификацией, отдельной волной в
бесконечном море однообразных страстей. Это обстоятельство вообще трудно
осознать, не сопоставив духа нынешней музыки с ее общим состоянием в
относительно недавнем прошлом. И дело вовсе не в том, что музыка имела
тогда значительный авторитет (последний и сегодня не исчерпан), а в том,