"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

и всем казалось, что именно здесь будет печально превзойден горизонт
прекрасного, перед изумленной аудиторией вдруг открывались новые краски,
новые вселенные звуки.
Действительно, творчество Паганини устремлено к новому, неведомому,
никогда не бывшему. Всем существом своим он жаждет открыть новые миры и
указать путь к иной неземной красоте, красоте, бесконечно превосходящей все
то, чему служит и перед чем преклоняется обычный человеческий рассудок. Но
путь в это царство свободы Паганини прокладывает не просто через
освобождение сознания красоты от всего наносного, примитивного,
общепринятого, а основывает его на том Божественном Эросе, который рождает
иные звуки, звуки, которые не только невозможно описать, но даже
сопоставить с определенным идеалом. Но примитивный рассудок отталкивается
от готового идеала и по его подобию стремится вылепить образ. Для такого
сознания не только музыка, но и вообще все духовное есть некая причастность
к идеалам понятного, приятного и удобного. Есть, правда, и гениальное,
признается здравый рассудок, но его следует понять, разбить на части,
прежде чем определить, что есть от идеала, а что от иного, не покрываемого
никаким понятием. Для подобного сознания, как видим, не только искусство,
но и вся жизнь есть нечто застывшее и структурно устоявшееся. При этом
такое мышление, стремясь разложить гениальность на составные элементы,
стараясь подыскать строго определенной духовной деятельности
соответствующую ей ступень сознания (научной - способность суждения или
мышления; музыкальной - особую способность ощущения или восприятия), не
замечает, что после выполнения всей этой метафизической работы гениальное
улетучивается подобно любви. Ведь эти феномены, то есть любовь и
гениальность, есть прежде всего явления, перед лицом которых "мое" и не
"мое" более всего теряют свое значение. Ведь мы не занимаемся
самонаблюдением в процессе любви, если это любовь, и не пишем музыки, не
удалившись от предмета своей страсти! Так почему же мы должны поливать души
слушателей музыкальным дождем, предварительно не вызвав в сердцах их такого
чувства, уже одно воспоминание о котором доставляет неизъяснимую радость.
Паганини, безусловно, принадлежал именно к числу гениев, которые не бросают
золота звуков на неблагодатную почву и не выводят сознание слушателей за
пределы существующих форм красоты, заранее не позаботившись об
удовлетворении их потребностей еще большей красоты. Ведь красота и есть то,
в чем я узнаю свое затаенное стремление и искание; мой дух сам должен быть
прекрасным, чтобы оценить красоту, или был когда-то таковым, но временно
пал под тяжестью суровой необходимости.


Трансцендентная и трансцендентальная красота

Осознание того, что красота не есть абсолютное в образе стоящего
высоко над землею солнца, растянулось на несколько столетий. Живая
культурная работа итальянских композиторов и скрипачей так называемого
"золотого века" требовала решительного избавления прекрасной музыки от
положения потустороннего, наджизненного одиночества. Поэтому, чтобы двигать
творческий процесс дальше, необходимо было как-то переложить сам горизонт
музыки, не отказавшись в то же время от абсолютной красоты. Этой революции
в искусстве, в результате которой неземная красота музыки осталась за