"Евгений Лукин. День Дурака" - читать интересную книгу автора

- Вы что... (би-ип) Приключений на свою... (би-ип) ищете?
После чего объектив, как можно было предвидеть, заткнули.
- Но в конце концов после долгих расспросов ответ нами был все же
получен, - обрадовал зрителей незримый Мстиша Оборышев.
Возникший на экране лик дышал угрозой.
- За что деньги, говоришь? (жуткая пауза) За то что я (звучный удар в
грудь) Арсений Сильвестрович Сторицын!.. (би-ип, би-ип, би-ип, би-ип - губы
прозаика выразительно шевелились, при желании можно было даже прочесть по
ним отдельные матерные слова) Почему? А времена такие... Каждому свое!
Умеешь воровать - живи и благоденствуй. Не умеешь - ложись и помирай...
(би-ип, би-ип, би-ип)
- Нет, ложиться и помирать Арсений Сильвестрович явно не собирается, -
известил Мстиша. - Судя по тому, каким он себя окружил комфортом, Арсений
Сильвестрович намерен именно жить и благоденствовать...
Что у фотографии, что у видеозаписи есть удивительное свойство: какую
бы гадость вы ни сняли, она все равно будет выглядеть лучше, чем на самом
деле. Стало быть, можете себе вообразить, как раздраконил Оборышев
хрустальное бра и оправленные в мельхиор стопки.
- Э! Э! Ты куда камеру повел?.. - прозвучал кровожадный рык из-за
кадра. - Ты... (би-ип, би-ип, би-ип)
Роскошное логово криминального авторитета кувыркнулось с грохотом и
дребезгом (а всего-то лишь ложечка грянула о блюдце!) и навсегда завалилось
набок. Надо полагать, отважному телекорреспонденту были причинены тяжкие
телесные повреждения.
И наконец в кадре возник создатель всего этого непотребства.
- Вы, очевидно, спросите, - заговорил он, - почему бездействует
прокуратура и почему бессильна криминалистика. По одной простой причине:
Арсений Сильвестрович Сторицын чист, как слеза. Это талантливый писатель,
гордость нашего города, честнейший культурнейший человек, а то, что вы
сейчас видели, - не более чем шутка. С праздником весны, дорогие горожане! С
первым вас апреля, Арсений Сильвестрович!
Арсений Сильвестрович закряхтел, выключил телевизор и призадумался. С
одной стороны, увиденное было не смешно, да и просто возмутительно. С
другой - чем-то оно ему понравилось. Отрезать Бармалея в начале и Мстишу в
конце - и оч-чень даже, знаете, этак... смотрится. Он-то думал, клоуном
выставят, а так... Круто, круто...
Пора было, однако, звонить Оборышеву. Но, пока шел к телефону, тот
замурлыкал сам. Арсений снял трубку, готовый ответить на каноническое "ну
как?" безразличным "да знаешь, так себе..."
- Что, ворюга? - с нежностью спросил незнакомый мужской голос. -
Допрыгался?


* * *

Над полукруглым козырьком подъезда Дома литераторов сияли молочно-белые
буквы, слагающиеся в жуткое слово "Клоацина". Так называлась
фирма-арендатор, продвигающая на рынок итальянскую сантехнику. Но, если
присмотреться, то справа от входа можно было заметить и серебристо-серую
доску, удостоверявшую, что тут же располагается местное отделение Союза