"Евгений Лукин. Чичероне" - читать интересную книгу автора

"Опаньки!" - только и смог подумать я.
Давнее мое предположение подтверждалось на глазах: пробки и впрямь
перегорают по очереди. Дурачок умер - да здравствует дурачок!
Судя по всему, внезапный преемник Аркаши был одинок. То ли вдовец, то
ли старый холостяк. Скорее первое, чем второе. Маниакальной аккуратности,
свойственной убежденным противникам брака, в нем как-то не чувствовалось. Да
уж, кого-кого, а его я точно в расчет не принимал. Почему-то мне всегда
казалось, что резонеры с ума не сходят. Собственно, что есть резонер?
Ходячий набор простеньких правил бытия, которым почему-то никто вокруг не
желает следовать. Ну и при чем тут, спрашивается, ум? С чего сходить-то?
Однажды я краем уха подслушал его беседу с соседкой. Узнал, что дети
должны уважать старших, а если не уважают, виноваты родители - воспитывать
надо.
Все, что до сей поры произносил этот человек, не являлось продуктом
мышления, но добросовестно затверживалось наизусть в течение всей жизни.
И вот поди ж ты!
- Минутку! - взмолился он. - Дайте посчитать. В каждой примерно по
четыре человека. Четыре на четыре и на девять... - Окинул оком подъезды. - И
еще на пять... - Пошевелил губами, умножая в уме. - Где-то около тысячи.
С болезненным интересом я следил за развитием его мысли.
- Все вместе? - с тревогой переспросил он себя. - Нет. Жилплощадь
изолированная. Квартира. Это... м-м... такая емкость высотой чуть больше
человеческого роста... запираемая изнутри...
Резко выдохнул, словно перед чаркой водки, хотел, видно, продолжить, но
не успел, застигнутый врасплох очередным собственным вопросом:
- Зачем собираться всем вместе, чтобы жить порознь?
"А действительно, - подумал я. - Зачем?"
- Ну... так принято, - выдавил он наконец.
Я не разбираюсь в психиатрии, однако в данном случае тихое
помешательство было, что называется, налицо. Либо у горемыки обвальный
склероз, и он отчаянно перечисляет вслух самые простые вещи, пытаясь
удержать их в памяти, либо шизофрения, она же раздвоение личности: сам
спрашивает - сам отвечает.
Впрочем, возможно, одно заболевание другому не помеха.
- Не в наказание, - продолжал он с тоской. - Просто живут. Запнулся,
утер пот со лба. Отщепившаяся часть души откровенно издевалась над бывшим
своим владельцем.
- Зачем так много людей? - прямо спросила она.
- Родину защищать, - не удержавшись, тихонько промолвил я.
Как выяснилось, очень вовремя.
- Родину защищать, - повторил он с облегчением двоечника, уловившего
подсказку. Измученное лицо его просветлело, но тут же омрачилось вновь. -
Родина. Это где родился. Я? В Советском Союзе. Только его уже нет.
Меня он по-прежнему в упор не видел. Глядя с сочувствием на жалобно
сморщенное чело новоявленного нашего дурачка, я достал сигареты, закурил,
кашлянул. Бесполезно. Жердиной огреть по хребту - не заметит.
- Теперь Россия, - с достоинством выговорил он. - Российская Федерация.
Потом... Как это потом? Потом - не знаю...
Осекся, заморгал.
- От врагов. Сейчас - от грузин. Э-э... Грузия. Бывшая республика... То