"Сергей Павлович Лукницкий. Выход из Windows (триптих о генерале Нестерове #3) " - читать интересную книгу автора

Кому, как не Братченко, было известно гадливое чувство женской измены?
- Чего ж ей не хватало-то, Господи? - сказал он сочувственно.
- Остроты ощущений, мой друг, конечно. Она и работать пошла по той же
причине. Овечкин, ее шеф, мне все уши прожужжал: гуляет, - говорил, -
бешенство матки. Тут и подвернулся этот чинарик.
- Может, не стоит при дочурке? - посоветовал Братченко. - У меня вот та
же история, и дочь - ровесница вашей.
- Зинаида, ступай, - велел хозяин дачи.
Девочка прыснула и ушла в боковую комнату.
- Я, собственно, лишь но малой нужде к вам, - проговорил Братченко и
покраснел от двусмысленных этих слов, - следователь Серафима... го есть
Серафимова (поправился он) просила вас никуда из города не отлучаться.
Просто вы на первых норах можете понадобиться. Вы уж нас извините.
Похвалов отреагировал быстро, словно ожидал подобного:
- Как же мне не отлучаться из города, если я в этот момент вне города и
живу здесь постоянно?
- Я все понимаю, Виктор Степанович, - растерялся Братченко, - наверно,
она имела в виду не отлучаться с дачи.
- Послушай, душа моя, я ведь еще не пенсионер всесоюзного значения, я
работаю носителем делегированной мне народом власти. Смекаешь?
Я на работу хожу. Твои поганые законы писать хожу. Так что передай
своей этой Наине, Нине...
пусть она хорошенько изучит нормативные акты о статусе депутатов.
Братченко, проклиная про себя Княжицкого, не потрудившегося объяснить
ему истинную цель его поездки, распрощался, десять раз извинившись,
скатился с крыльца и быстро уехал, дабы не позориться больше в таком -
государственного значения - месте.
Возвращаясь в Москву и подъезжая к дому Серафимовой, Братченко все еще
с сочувствием вспоминал великого человека Виктора Степановича, так горько
обманутого судьбой, и его осиротевшую малютку.
Они с Княжицким ждали Братченко у подъезда дома Нонны Богдановны.
- Очень хорошо, - обрадовалась Серафимова, - вот вы нас и подкинете в
прокуратуру.
- Садитесь, конечно.
- Ну, как слуга народа? Каково ваше впечатление? - спросила Нонна
Богдановна, продвигаясь в глубь машины, чтобы рядом мог сесть Княжицкий.
- Кажется, крепится. Но чувствуется - убит горем. С дочерью он там.
- С дочерью? Ну-ну. А кого из наших вы там поставили?
Братченко вытянул шею и удивленно выдохнул:
- Никого.
- Как никого? Вы понимаете, что вы говорите? Зачем же вас посылали-то?
- Сказать Похвалову, чтобы он никуда не уезжал.
- Правильно, - вмешался Княжицкий, тесно прижавшись к Серафимовой, - и
поставить наших людей. Двоих.
- Вы мне этого не говорили, Николай Сафронович.
- Да помилуйте, батенька, вы забыли...
Они препирались всю дорогу. Серафимова выскочила из машины и скачками
поднялась к себе в кабинет. И тут же распорядилась отправить к даче
Похвалова двоих оперативников.
Через час один из них позвонил ей из Переделкино и доложил, что