"Юрий Лурье. Прокурорский надзор " - читать интересную книгу автора

Закрываю голову одеялом, чтобы не увидели мою слабость. Постепенно
успокаиваюсь. Мозг снова работает, ищет выхода. К сожалению, выход у меня
только один. Подсознательно мой план возник в тот момент, когда я попросил
Сашка принести нож. Сейчас он начинает оформляться, принимает конкретные
формы. Для осуществления необходим нож. Бритва не годится. Вскрыть вены
здесь, в изоляторе - совершенно бессмысленное занятие. Смотрю на свои руки,
до локтей иссеченные белыми шрамами, швами - свидетелями аналогичных
попыток. Во-первых, постепенно истечь кровью мне здесь никто не даст.
Во-вторых, при сверхсвертываемости моей крови нужна горячая вода. А здесь ее
негде взять. Значит - сонная артерия. В КПЗ попытался до нее добраться с
помощью половинки бритвенного лезвия, но только разворотил себе мышцу. Кроме
внешнего эффекта (одному из наблюдавших эту "жанровую" сценку молоденькому
парнишке стало плохо) ничего не добился. Значит - нож. Теперь у меня снова
появилась цель. Для этого мне необходимо попасть из изолятора в общую
палату. Как это сделать? Ведь мой недруг в белом халате сделает все, чтобы
отправить меня в краевую "зоновскую" больницу прямо отсюда. Но я знаю, что в
ближайшее время этапа быть не должно - где-то через месяц-полтора. Логика
подсказывает, что спецэтапом меня не отправят, во всяком случае, пока есть
внешние признаки "суицида". Решаю дождаться утреннего обхода, на котором
будет "вольный" врач.
Утром он появляется в сопровождении хорошо мне знакомого фельдшера Гены
(тоже из зэков) и моего врача. Поскольку я уже успел отказаться от завтрака,
это молодой добродушный парень в очках интересуется причиной голодовки.
Заявляю во всеуслышание, что ни медицинской помощи, ни пищи в изоляторе
принимать не буду.
Подошедшему после обхода со шприцем для очередного укола недругу
доверительно сообщаю о совершенно измучившем меня желании расколоть ему
башку и для пущей убедительность кладу руку на стоящую у изголовья стойку
капельницы. Выразив неудовольствие сделанным мной сообщением, причем отнюдь
не на латыни, сей ученик Гиппократа с достоинством удаляется, пообещав
вернуться с подкреплением и силой излечить от поразившего меня недуга. Но то
ли не сумел собрать нужного числа добровольцев под свои знамена, то ли
"вольник" запретил - до вечера меня никто не тревожит.
Вечерняя проверка. Лица, находящиеся в больнице, на плац, где строится
вся зона, не выходят. Когда колония построена на плацу, наряд "прапоров" во
главе с ДПНК (дежурным помощником начальника колонии) проводит проверку в
медпункте. Зона терпеливо ждет - будь то жара, пронизывающий ветер или
дождь. В последнем случае, проверяющие в плащпалатках проходят по рядам
зеков и отбирают куски мешковины или полиэтилена, которыми те пытаются
защититься от льющихся сверху потоков воды.
Порядок построения всегда одинаков: каждый отряд строится в колонну по
шесть человек в ряд с небольшим интервалом между отрядами - для удобства
подсчета. В первой шеренге - "пинчи" или "опущенные". Эта первая шеренга,
часто неполная - повод для постоянной войны между дежурным нарядом и зэками.
Несмотря на то, что незаполненная шеренга затрудняет подсчет, который здесь
ведется (как на скотном дворе по головам), ни один зэк не согласится встать
в один ряд с отверженными. В этом случае один шаг вперед делает человека
изгоем в среде своих вчерашних товарищей. То же грозит и зэку, осмелившемуся
по незнанию или еще по какой либо причине, сесть за два передних стола в
столовой, раздевшемуся на специальной лавочке в бане и т.д. Поэтому в