"Лиза Лутц. Семья Спеллман расследует..." - читать интересную книгу автора

Я тоже умею добывать сведения таким способом, но мама - непревзойденный
специалист.
17 лет. Я села за руль и отправилась на слежку. Год назад я получила
права, и теперь отец решил попрактиковаться со мной на дороге. Принцип
простой: уверенное, но безопасное вождение. Никогда не отставай больше чем
на две машины (если работаешь в одиночку) и знай свой объект, умей
предугадать, куда он или она поедет, чтобы полагаться не только на глаза.
Тут знатоком был папа. Проработав много лет в полиции, он хорошо чувствовал
дорогу и умел почти безошибочно предсказать следующее движение объекта.
Пока отец учил меня поведению на дороге, дядя Рэй делился со мной
другими приемами. Например, если едешь ночью, то проще следить за машиной с
одной фарой. До сих пор помню, как он дал мне молоток и велел разбить фару
на "мерседесе" доктора Либермана. Чудный был денек.
18 лет. Волшебный год в моей карьере частного детектива. Так как
большинство дел связаны с юридическими вопросами, важно, чтобы сыщик был
совершеннолетним. В восемнадцать я уже сама рылась в судебных архивах и
беседовала с клиентами. Кроме того, начали копиться шесть тысяч часов
полевой работы, необходимые для получения лицензии на частный сыск. Отец
сказал, что между мной и лицензией может возникнуть только одно
непреодолимое препятствие: судимость. Все кандидаты в детективы проходят
тщательный отбор. То, что случилось со мной до восемнадцати, останется в
прошлом, но отныне я должна вести себя прилично.
21 год. На свой день рождения я написала двухчасовой тест и через три
месяца получила лицензию.
Дэвид, наоборот, прекратил всякую сыскную деятельность еще в
шестнадцать лет: слежки якобы мешали ему учиться. Он уже никогда не работал
на семью, хотя нам не раз приходилось поработать на него. Ремесло частного
детектива не интересовало Дэвида. Он считал, что у людей есть право на
личную жизнь. Остальные Спеллманы были иного мнения.

Не беспокоить

Таковы уж издержки нашей профессии: приходится всеми правдами и
неправдами совать нос в чужие дела. Как и палач, сыщик быстро привыкает к
своей незавидной участи.
Когда знаешь, на какие ухищрения способны твои родители, защита
собственного личного пространства входит в привычку. Например, мама могла
выведать у Дэвида, есть ли у меня парень, а потом шпионить за мной, только
чтобы на него взглянуть. В шестнадцать лет мне ничего не стоило проехать на
трех разных автобусах и убить целый час, лишь бы оторваться от
преследования. Я поставила крепкий замок на дверь в свою комнату и велела
брату сделать то же самое. Эти замки менялись дважды в год. Я допрашивала
незнакомцев и следила за друзьями. Я слышала столько вранья, что перестала
верить даже правде. Я так часто строила перед зеркалом невозмутимое лицо,
что это выражение на нем застыло.

Моих родителей почему-то особенно интересовала компания, в которой я
проводила время. Папа считал, что в моих юношеских прегрешениях виноваты
мальчики. Мама полагала иначе: это я на всех дурно влияю. Пока они
раздумывали, как моя любовь к спиртному и вечные прогулы связаны с