"Оскар Лутс. Лето (Картинки юношеских лет)" - читать интересную книгу автора

Но именно в тот момент, когда Тоотсу хочется ответить на все эти
замечания, из другой комнаты появляется мать семейства и разговор принимает
другой оборот. Вернее говоря, никакого нового оборота разговор не принимает,
а скорее все начинается сызнова. Снова расспросы, ответы, изумленные
восклицания, с той лишь разницей, что теперь на многие вопросы вместо гостя
отвечают портной и его сыновья.
Наконец Тоотса приглашают выпить кофе, и после соответствующих
приготовлений вся семья вместе с гостем усаживается в соседней комнате за
накрытый стол. Три рыжеволосых юнца сидят рядом по росту, напоминая органные
трубы, и скромно ждут, пока мамаша поднесет им чашку дымящегося кофе.
Здесь, в этой комнате, вспоминается Тоотсу, были крестины. А там... там
он завел граммофон. Странно: сейчас эти комнаты выглядят совсем иначе, чем
тогда. Тогда они были полны едкого чада, от которого слезились глаза; словно
туман плыл по всей квартире, и откуда-то несло острым запахом уксуса. Еще
одно помещение в этом доме могло бы вызвать у Тоотса воспоминания, но его
он, конечно, никогда больше не увидит. Сейчас комнаты кажутся более
просторными, светлыми и веселыми.
Снова завязывается беседа. Говорят о паунвереских общих знакомых,
вспоминают прежние времена. Между прочим Тоотс узнает, что хозяйская дочь с
хутора Рая сейчас действительно дома и что помолвка ее с молодым саареским
хозяином расстроилась, потому... потому что молодой человек полюбил в городе
другую девушку. Когда называют имя раяской барышни, Аадниэль краснеет и
начинает так кашлять, словно у него что-то застряло в горле. Звонарь Либле,
оказывается, все еще живет в Паунвере и по-прежнему дружит с чарочкой. О
сражениях между учениками с пасторской мызы и ребятами из приходского
училища семья Кийр ничего не слышала. Вообще, по рассказам младшего отпрыска
семьи, который уже проучился одну зиму в приходской школе, там наступили
теперь гораздо более спокойные времена. Учитель Лаур давно уже отсюда уехал,
а кистер все еще здесь. Да, иногда и теперь еще происходят в школе
необычайные происшествия, но Аадниэль, прекрасно знающий и прежний и
нынешний быт школы, уверяет, что сейчас там все по-иному, не то, что тогда,
когда они все еще...
Рыжеголовый намекает тем самым, что нет уже больше настоящих удалых
ребят, таких же как те, чьи имена неугасимыми письменами занесены в историю
Паунвереского приходского училища.
Между тем Тоотс, отпив из своей чашки небольшой глоток, с ужасом
замечает, что кофе сильно отдает керосином. Первый глоток, правда, кое-как
сошел, но со вторым и последующими дело грозит обернуться куда плачевнее.
Первого глотка он не смог предотвратить из-за его неожиданности, и тот самым
естественным образом проследовал туда, куда и полагалось, но дальше...
Совиные глаза Тоотса становятся еще круглее, он беспомощно озирается по
сторонам. Если бы появилась откуда-нибудь тайная сила, которая невидимкой
вылизала бы все содержимое его чашки, как он был бы ей благодарен!
Но, увы, "сила" эта, видимо, уже выпила свою чашку утреннего кофе и не
появляется. Сейчас "сила" эта, должно быть, отдыхает где-нибудь под сенью
леса на берегу речки, греет на солнышке пятки и вздутое пузо и даже не
помышляет о том, чтобы запить свой завтрак этим накеросиненным кофе.
В то же время Тоотсу бросается в глаза еще одно странное
обстоятельство. На краю масленки темнеет кусочек какого-то вещества, которое
никак не может иметь ничего общего с маслом. Кажется, будто кто-то, залезая