"Оскар Лутс. Лето (Картинки юношеских лет)" - читать интересную книгу автора

в масло, предварительно вытер подошвы ботинок о края масленки.
- Пожалуйста, господин Тоотс, - настойчиво предлагает портной, -
кушайте, пожалуйста! Сделайте себе бутерброд и сверху положите ветчинки,
ведь до обеда еще далеко.
- Премного благодарю, - отвечает Тоотс, искоса поглядывая на масленку.
- Разумеется, - продолжает учтивый хозяин, - у нас, конечно, нет того,
что было у вас там в России, но чем богаты, тем и рады.
При этом он вытягивает шею и заглядывает в чашку гостя.
- Да пейте же! Да ешьте же! Вы ничего не кушаете. Отведайте хотя бы вот
этого.
"Отведайте хотя бы вот этого, - повторяет про себя Тоотс. У него сейчас
одно желание: о, если бы все эти яства очутились от нег за тридевять
земель! - Никогда мне в этой семье не везло, - думает он. - Пусть это будет
в последний раз, в последний из последних!"
Он собирается с духом, зажмуривает глаза и пьет из чашки глоток за
глотком. Ух, какой жуткий напиток! Ему случалось пить ужасные напитки, но он
уже убежден теперь: самый убийственный - тот, что он пьет сейчас. И вдруг он
ощущает, как что-то отвратительное скапливается под грудью и ищет выхода.
"Тук-тук-тук!" - стучит кто-то там у него внутри и посылает, словно
предупреждение, острую отрыжку, заставляющую Тоотса зевнуть.
- Спасибо, - говорит он, не вытерпев, и быстро поднимается из-за стола.
- Так мало? - в один голос восклицают хозяин и хозяйка. - Ну выпейте же
хотя бы еще одну чашечку!
- Нет, покорно благодарю! Больше одной чашки кофе не пью никогда, -
отвечает Тоотс, подходя к открытому окну и жадно, полной грудью вдыхая
свежий весенний воздух. - Видите ли, - объясняет он, стоя у окна. - Сердце
мое... это самое сердце, будь оно неладно, не выносит кофе.
Через несколько минут, когда уже и вся семья поднялась из-за стола, в
голове Тоотса мелькает вдруг странная мысль, невольно заставляющая его
поднести ко рту свой украшенный перстнем палец.
"А что если эти рыжие дьяволы нарочно влили мне в кофе керосина? Ну,
несдобровать им, если узнаю, что нарочно! - не может он удержаться от
угрозы. - Не уберусь из Паунвере, пока не отмщу вам так, что до самой смерти
будете помнить!"
Но такое коварство мало вероятно: и родители и дети так милы и
приветливы к гостю, выказывают по отношению к нему столько сердечности, что
любой простой смертный прослезился бы. Но Йоозеп Тоотс, как о нем уже давно
где-то было сказано, - далеко не простой смертный.


V


После кофе друзья идут прогуляться. Гейнрих Георг Аадниэль, нарядившись
по-праздничному, берет на себя, так сказать, роль гида: ведь в Паунвере за
время отсутствия Йоозепа произошло немало перемен. Построены новые дома,
много старых заменены новыми, короче говоря, Паунвере теперь не узнать, и
пояснения гида гостю так же нужны, как букве "i" - ее точка.
Полуденное солнце жжет немилосердно. Тоотс то и дело вытирает платком
пот со лба и оглядывает свои запыленные сапоги и брюки. Чувство у него