"Оскар Лутс. Лето (Картинки юношеских лет)" - читать интересную книгу автора

И до чего же он шикарным барином стал! Ну нет, ежели такие господа ради
старой клячи Либле на колокольню лезут, значит, этот старый Либле - не
последний человек в Паунвере. Ого-о, мне теперь на целый год разговору
хватит, есть чем похвалиться: глядите, скажу, кто ко мне на колокольню
ходит! Даже господа в сюртуках, мызные опманы1 лезут сюда наверх, руку мне
подают: "Здравствуй, Либле!". Куда там! Теперь я от гордости самого себя
узнавать перестану. Уже слыхал от арендатора: из России, говорит, важные
господа прибыли, - но кто бы мог подумать, что они самолично явятся меня
проведать! Одна только думка была: ох, ежели бы еще довелось его увидеть,
после мог бы и околевать спокойно, а веревку от колокола другому звонарю
передать.
Говоря так, Либле беспрерывно трясет руку Тоотса и похлопывает его
левой рукой по плечу. Из единственного глаза звонаря скатывается слеза,
теряясь в его седеющих усах. Видно, появление старого знакомого доставило
ему искреннюю радость.
- Ну, как идут дела? - спрашивает Тоотс.
- Да ничего, идут, - отвечает Либле.- Да и чему тут особенно идти,
только и дела, что бей в колокол да с пробстом и кистером грызись.
- Все еще грызетесь?
- Грыземся! Куда оно денется. У нас это вроде бы в контракте записано,
хоть разок в неделю да обязательно вдоволь погрызться. Прочий крещенный люд
шесть дней работает, на седьмой отдыхает, а мы шесть дней друг на друга зуб
точим и на седьмой грыземся. И так изо дня в день. А вообще-то нового
ничего, что ни день, то к смерти ближе. Ах да, новость одна есть, да и то не
бог весть какая важная - я, выходит, теперь женат и...
- Ого-го! - изумляется Тоотс. - Женат?
- Да, как ни смешно, а женат, и тут ничем уж делу не поможешь. А что?
Все люди на белом свете так поступают, ну и я за ними, как обезьяна; одной
потехой в этом злом мире больше стало.
- На ком же ты женился?
- На ком, на ком... Точно было у меня, из кого выбирать. Пусть бы
господин Тоотс сначала на меня поглядел да потом и прикинул - кому,
собственно, такой старый сморчок нужен. Принцессы да помещичьи дочки из
Сууремаа на меня вроде не позарились... или как сказать - побрезговали мною,
одноглазым... Только мне и оставалось, что завернуть свое сердце в газетную
бумагу, сунуть под мышку да и положить затем к ногам саареской Мари.
- Ну что ж, - говорит Тоотс, - она была довольно славная девушка.
- Да, в общем ничего.
- Живете, наверно, счастливо?
- Да-а, господин Тоотс, разве я знаю, что значит это самое счастье.
Некоторые, правда, толкуют, будто есть на земле такое, а я про него ничего
сказать не могу. По-моему, счастье - это то, что в котел можно бросить да
сварить. Что смыслит в счастье такой вот старый болван, как я? А все же иной
раз вроде на душе радостно станет, когда выбежит тебе навстречу дочурка да
обхватит ручонками твои колени.
- О, у тебя уже и дочка есть?
- А то как же! Я и говорю: во всем подражаю другим, как обезьяна. Чего
мне терять или выигрывать в этом мире - пока живешь, нужно все испробовать.
Не то будешь еще на смертном одре кряхтеть да жалеть: почему того или этого
не сделал, было бы куда лучше. А теперь у меня все же человек рядом, который