"Оскар Лутс. Будни (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Верно, верно. Запросите со старика Пюрьеля хорошую цену. Он ведь, как
ни кинь, с вами одного поля ягода. Да и не из своего кармана платит -
деньги-то мызные.
- Еще и письмо Лесте отослать надо. Смотри, напомни, не то как бы не
забыть.
- И снова верно! Я вижу, дело вроде как с места стронулось - а это
главное. Взять разгон - и все пойдет, как по маслу. Поставим дом, тогда у
вашего Лутса опять будет чуток матерьяла, чтоб сочинять-то. А что слышно -
собирается он вторую-то книгу "Весны" писать или нет?
- Черт его знает. А что ему еще делать? Пусть себе пишет!
- И то сказать, нам-то что до этого. Пускай хоть о свадьбе господина
Тоотса настрочит, ежели охота. Мы ведь не то, что какой-нибудь портняжка
Йорх, не обидимся, это он все близко к сердцу принимает. Ну да, к слову
сказать, слышал я от своей жены, будто это сокровище Йорх винит вас в том,
что сюда, в Паунвере, пожаловала эта новая портниха, эта Длинная Юули. Мол,
вы ее позвали или что-то в этом духе, мол, она вам вроде как дальней родней
приходится.
- Хм-хью-хьюх - хмыкает Тоотс. - Чего же от него ждать! Небось, валит
на меня и всемирный потоп, и истребление Содома и Гоморры. * А о том Йорх не
рассказывает, как он на рождество миски в моем доме крушил?
______________
* Содом и Гоморра - согласно библейским сказаниям жители городов
Содома и Гоморры, впавшие в беспутство, нарушили все законы нравственности,
за что Бог покарал их, разрушив оба города до основания.

- Куда там! Но слушок все ж таки прошел. В деревне даже про историю с
чертями наслышаны.
Либле делает напоследок основательную затяжку, швыряет окурок козьей
ножки на пол, гасит подошвой и говорит:
- Ну, вы тут делайте, что делается, а я пойду, гляну, как со льном
управиться. И запросите с Пюрьеля хорошую цену. Да про письмо не забудьте.
Вскоре Йоозеп Тоотс уже едет в направлении мызы и про себя рассуждает:
"Ежели в его жилах течет хоть капля христианской крови, тогда, пожалуй, я с
ним полажу. Коллега все же. Весной продал мне корову и поросенка довольно
дешево". В жилах старика Пюрьеля, действительно, течет кровь христианина.
Едва Тоотс заикается о картофеле, управляющий мызой останавливает его, велит
снять шубу, приглашает пройти на заднюю половину, предлагает кофе и
оставшуюся от праздника булку. Немного подсохла, но есть можно. Сетует на
своего господина, бранит батраков и только после всего этого словно бы,
между прочим, спрашивает, что за спешка у коллеги с этим картофелем?
- Деньги, - усмехается Тоотс.
- Деньги?! - Управляющий делает большие глаза и поглаживает свою седую
клинообразную бородку. - Деньги! А вы, коллега, когда-нибудь слышали, чтобы
среди зимы, да еще в такие холода велись разговоры о подобных вещах? Вы
только что с улицы, разве не заметили, какой стоит мороз? В такую погоду зев
кошелька каждого разумного человека замерзает, да так, что и гроша не
выудишь. К тому же в банке дела нашего хозяина из рук вон плохи. Старый
Бёттинг ходит свирепый как лев. Сынок его, как я слышал, погорел в Германии
с каким-то векселем или еще черт знает с чем - теперь тут собирают нужную
сумму и вымогают у меня последнюю копейку и последний пфенниг. Прямо хоть