"Аркадий Львов. Двор, книга 1 " - читать интересную книгу автора

никто не мог сказать про них плохого слова, а ты, как ветер в поле: туда
подул, сюда подул и, вообще, живешь себе так, вроде советская власть уже на
всей земле. А у нас еще, дай бог тебе столько копеек, сколько врагов внутри,
не говоря уже про окружение. Мне шестой десяток, я хорошо помню, что такое
старый режим. Мой Борис Давидович в девятнадцатом году потерял левую руку и
полноги, а в тридцатом мне привезли его на санках из Цебрикова от
немцев-колонистов, которые были за советскую власть, но без колхозов и без
коллективизации. Ефим, я тебя спрашиваю, как родная мать: неужели у тебя в
голове такой гармидер, что ты не можешь жить нормально?
- Клава Ивановна, - Ефим приложил обе руки к сердцу, - клянусь детьми,
даю вам честное благородное слово...
- Фима, - перебила мадам Малая. - Неужели ты не можешь жить, как все,
чтобы никто не показывал на тебя пальцем, а говорили про тебя только
хорошее: "Берите пример с Ефима Граника!"
- Клава Ивановна, - прошептал Граник, - честное благородное слово...
- Ладно, - махнула рукой мадам Малая, - давай пиши объявление, а то
люди уже с работы идут.
Буквы располагались одна за другой такие нарядные, такие красивые, как
будто выводили их не человеческие пальцы, а какая-то особенная машина. Клава
Ивановна не удержалась и ахнула от восторга: "Ах, Фима, какие у тебя золотые
руки!" - но тут же, чтобы чересчур не перехвалить, перевела разговор на
другое, про жену и детей, и спросила, почему так поздно их нет дома.
- Почему их нет дома? - Ефим развел руками. - Соня говорила, что она
собирается сегодня в синагогу.
- Ну, а дети? - поинтересовалась мадам Малая.
- Детей она взяла с собой. Но они не заходят внутрь, они остаются на
улице и ждут.
- Это нехорошо. И некрасиво, - сказала мадам Малая. - Я не хочу
вмешиваться, но, на твоем месте, я бы не разрешала брать детей. Я лично уже
двадцать лет не была в церкви, а Соня как-нибудь в два раза моложе меня. Но
если она такой темный человек, что верит, пусть молится своему Ягве, а детям
пусть не морочит голову - дети наше будущее, мы за них отвечаем. Ты должен
запретить.
- Я уже говорил миллион раз.
- Ну?
- А она говорит: разве лучше, чтобы дети бегали по улице, как
беспризорные?
- Не, - мадам Малая провела пальцем у Ефима перед носом, - эти хитрости
мы тоже знаем. Если она не хочет, чтобы дети бегали, как беспризорные, пусть
отведет их в красный уголок: там всегда кто-нибудь есть.
- Мадам Малая, - Ефим прижал руку к сердцу, - я говорил ей то же самое:
отведи детей в красный уголок. А она мне отвечает: "Тебе будет приятно, если
про наших детей скажут, что папа и мама бросили их кому-то на шею?"
- Ефим, - возмутилась мадам Малая, - ты такой умница, а она крутит тебе
голову, как последнему дураку. А в школе про это знают?
Ефим сказал, он в школу не ходит, в школу ходит только Соня. Но зачем
учителя должны знать, что мать берет детей в синагогу?
- А ученики? - вскинулась мадам Малая. - Они же поднимут на смех твоего
Осю. Нет, Ефим, я скажу тебе прямо: в этом вопросе ты не мужчина, а какой-то
матрац с пружинами - как жена на тебя ни сядет, ты только скрипишь. В общем,