"Аркадий Львов. Двор, книга 1 " - читать интересную книгу автора

красной краской, а сегодня она была драпирована кумачом, и, кто ни смотрел,
все находили, что так гораздо наряднее и солиднее. Стол тоже был покрыт
кумачом, до самых ножек, в этом чувствовались уже вкус и заботливая женская
рука. Каждый знал, что это рука мадам Малой, тем не менее, когда слышал
лишнее подтверждение, не мог удержаться от восхищения перед женщиной,
которая без денег, просто от сознательности, делает больше и лучше, чем
другой за деньги. Что же касается самой сознательности Клавы Ивановны, то
никто давно уже не задумывался, откуда она идет, как не задумывался и не
спрашивал себя, почему мы дышим воздухом и пьем воду.
Иона Овсеич листал свой блокнот, делал короткие, в одну-две строчки,
записи, вдруг щурил глаза, подпирал лоб согнутыми пальцами, после этого
опять делал записи, но уже не на той странице, где остановился, а на
другой - впереди или, наоборот, воротясь на два-три листка назад. В
полвосьмого он поднялся, внимательно осмотрел зал, который был наполнен
примерно на треть, пришли гости из соседних дворов, и сообщил, что уже
девятнадцать тридцать по московскому времени, а начало назначено ровно на
девятнадцать, кстати, тоже по московскому. Не все поняли, в чем соль шутки,
но все хорошо поняли, что Иона Овсеич шутит, и дружно засмеялись.
Сам Иона Овсеич улыбался одними глазами и терпеливо ждал, пока люди
придут в норму.
- Ну, - сказал он, - теперь, я вижу, вы пришли в норму и можно вас
спросить: будем начинать или подождем?
Единства в этом вопросе не было: одни считали, что надо еще подождать,
поскольку люди опаздывают не по злой воле, а другие, наоборот, что причина
никакой роли здесь не играет - опоздал, значит, опоздал, - и требовали
начинать. Однако тех, что стояли за отсрочку, было явное большинство, и
Дегтярь во всеуслышание объявил их волю: ждать.
Начали ровно в восемь, в этот раз люди показали полное единодушие:
Дегтярь провел голосование по всей форме, и кто хотел заявить претензии, мог
заявить, но претензий ни у кого не было. Поступило предложение избрать
рабочий президиум в количестве пяти человек: Малая, Хомицкий, Дина
Варгафтик, доктор Ланда и Дегтярь. После каждой фамилии люди громко
аплодировали, но когда Иона Овсеич назвал имя Дегтяря, аплодисменты стали
еще громче, и многие отметили тот факт, что Дегтярь был упомянут последним,
хотя по всем законам ему полагалось стоять впереди, самым первым.
Когда рабочий президиум занял свои места, поступило новое предложение:
избрать почетный президиум в составе Политбюро ЦК ВКП/б/ во главе с
товарищем Сталиным. Весь зал поднялся в едином порыве, стены сотрясались от
мощных рукоплесканий, было впечатление, еще миг и рухнет потолок, но тут
вскочил на скамью Ефим Граник, набрал полные легкие воздуха, напрягся,
закричал нечеловеческим голосом: "Великому гению товарищу СТАЛИНУ ура!" - и
зал грохнул с новой силой, ура накатывалось друг на друга, как морские
волны, в какие-то моменты казалось, не хватает дыхания и люди захлебываются,
однако делали новый рывок, и все повторялось сначала. Наконец утихли,
товарищ Дегтярь попросил разрешения считать аплодисменты присутствующих за
полное одобрение, зал ответил овацией, опять покатились друг на друга валы
громового ура, но в этот раз, хотя сила была прежняя, по времени было
короче: люди дали полную волю своим чувствам, теперь можно было передохнуть.
Иона Овсеич вынул из карманчика под поясом часы, положил на стол,
объявил решение рабочего президиума выдвинуть председателем собрания Малую,