"Михаил Львовский. В моей смерти прошу винить Клаву К." - читать интересную книгу автора

- Как ты думаешь, Сережка будет реветь? - спросила мама, облизывая
мороженое.
- Поревет и перестанет. Как все нормальные дети.
- На целых пять дней! - Мама дала мне лизнуть мороженое. - Сереженька,
ты хочешь в детский сад?
- Хочу! - храбро сказал я.
- Старик, а плакать не будешь? - спросил меня папа.
- Буду, - ответил я и, когда мы оказались в небольшой комнате,
увешанной детскими рисунками и всевозможными объявлениями, разъяснявшими
родителям их права и обязанности, честно выполнил свое обещание.
Я орал благим матом, валялся по полу и дрыгал ногами. Я терзал
детсадовскую панаму, которую пытались на меня напялить. Растерянные нянечки
и воспитательницы, поначалу хлопотавшие вокруг меня, приговаривая:
"Сереженька умный мальчик, Сереженька плакать не будет", отступились, когда
я начал кусаться.
Мама рыдала, прислонившись к папиному плечу.
- Я этого не вынесу, - всхлипывала она, - это выше моих сил...
Действительно, мамино сердце должно было разрываться от жалости, потому
что я схватил ее за ногу двумя руками и прижался к ней мокрой щекой.
Папа стоял с каменным лицом.
- Твое порочное воспитание! - сказал он и попытался отодрать меня от
маминой ноги.
Тогда я схватил за ногу папу. Сначала я орал "мамочка", а теперь
"папочка".
У папы тоже глаза наполнились слезами.
"Тигрица", заведующая детским садом, сидела за письменным столом и
спокойно пила чаи вприкуску из детской кружки с цветочками.
- Ничего не выйдет, - сказала она. - Придется звать Клаву Климкову.
- Клава Климкова! - сразу же послышалось за дверью.
- Климкова Клавочка! - прозвучало где-то за окном, в которое
заглядывали ветки каштана с пожелтевшими листьями. - Иди сюда, Клава. Тут
опять один мальчик плачет.
Я уже начал хрипеть, когда дверь приоткрылась и в комнату заглянула
девочка. Ей тоже было года четыре. Она смотрела на меня с любопытством из-за
приоткрытой двери. Я примолк.
- Бегите! - сказала "тигрица" моим родителям.
- Но я не могу так... - начала было мама.
- Через десять минут заглянете через забор и успокоитесь, - ответила
заведующая.
Папа уволок маму. Я завизжал.
Клава вошла в комнату. Она была красавица. Ее большие черные глаза и
длинные ресницы с той самой минуты снились мне всю жизнь.
- Чего ревешь? - спросила меня Клава, и я мгновенно перестал плакать. -
Пойдем во двор. Сейчас мы там будем желуди собирать.
- Зачем? - спросил я.
- Надо, - ответила Клава и взяла меня за руку. - Его как зовут? -
деловито осведомилась она у "тигрицы", нахлобучивая на меня детсадовскую
панаму.
- Сережа, - с отвращением произнесла мое имя заведующая.
- Пошли, Сережа, - сказала девочка.