"Михаил Львовский. В моей смерти прошу винить Клаву К." - читать интересную книгу автора

И я пошел за ней. Она вела меня за руку по длинному коридору. Вдоль его
стен на полках стояло множество игрушек, сделанных из желудей и спичек.
Лошадки, собачки, зайчики. Здесь были даже бусы из желудей, висевшие на
гвоздях.
Игрушки мне очень понравились. Но больше всего мне нравилось идти с
Клавой. Чтобы Клава поняла это, я стал раскачивать ту руку, за которую она
меня держала. Я думал, что это ей доставит удовольствие. Но Клава посмотрела
на меня осуждающе и отняла руку. Я хотел было опять заплакать, но сдержался.
Двор детского сада был очень большой. Площадка с разноцветными
качалками, грибочками и ямой с песком, а за нею парк, похожий на дремучий
лес. Я сразу заметил папу и маму, которые смотрели на нас с Клавой сквозь
решетку забора.
- Скорее, а то опоздаем, - сказала Клава и побежала в сторону парка.
Я еле поспевал за нею. А по ту сторону забора бежали мои папа и мама.
- Коля Свиридов собрал уже пять желудей! - объявила воспитательница,
оторвавшись от книги, которую она читала, сидя на пеньке. - Осталось десять
минут. Кто через десять минут соберет больше всех желудей, тот и будет
победителем.
Я огляделся. По траве между деревьев ползали малыши. Многие из них еще
не умели считать и поэтому часто отрывали воспитательницу от книги.
- Елена Григорьевна, сколько у меня?
- Раз, два, три, четыре, - четко выговаривала Елена Григорьевна,
перебирая желуди на грязной ребячьей ладошке. - Видишь? Че-ты-ре! Повтори,
сколько у тебя желудей?
Уже тогда я умел считать до десяти, но у меня не было ни одного желудя.
А Клава, ползающая под развесистым дубом, показала мне три пальца. И вдруг я
увидел сразу два желудя. Подобрав их, я помчался к Клаве.
- Возьми, - сказал я.
- Зачем? - удивилась Клава.
- Бери, не бойся, - настаивал я. - У тебя будет пять.
Но огромные Клавины глаза неожиданно сузились.
- Иди отсюда, - сказала она, - а то сейчас как дам вот этой корягой по
голове!
Никакой логики в ее поведении не было и в те далекие времена.
Я полз по дну оврага с двумя несчастными желудями в кулаке, когда
услышал мамины всхлипывания за решеткой забора.
- Рита, это глупо! - утешал маму папа.
- Он про нас забыл мгновенно. Как будто мы и не существовали вовсе, -
не успокаивалась мама. - Павлик, мы ему теперь совсем не нужны. Он,
наверное, нас не узнает, когда мы за ним придем.
- Пошли отсюда. Мне надоел этот обезьянник. На работу опаздываем.
- Подожди. Интересно же.
Продолжая всхлипывать, мама попыталась допрыгнуть до дубовой ветки,
покачивающейся над тротуаром.
А папа зашептал сквозь решетку забора:
- Сережа, Сережа!
Я оглянулся. Папа пальцем показал на что-то желтевшее на краю оврага.
"Шелудь!" - обрадовался я и уже собирался схватить его, но "желудь"
зашуршал крыльями и улетел.
Маме к этому времени удалось сломать дубовую ветку, и она просунула ее