"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Она еще не выступала.
Кажется, в театре эти штуки называются колосники. Эрликон пополз по рамам
и сеткам по направлению к потолку. Здесь он мог спокойно просидеть или
даже пролежать все время прослушивания, и никто бы не заметил, но это
счастье уже показалось ему сомнительным: дело в том, что кривая его
боевого духа снова пошла вверх; стрелять по нему, похоже, не собираются,
так что есть еще шанс поспорить с судьбой.
Потолок был, естественно, подвесной, как и во всех заведениях с
управляемой акустикой, - огромные пористые квадраты, чешуйчато
расположенные над залом. Переползая с одного на другой, Эрлен добрался до
середины партера. Отсюда казалось, что стилизованные под какие-то
экзотические цветы белые светильники достигают едва ли не кресел, а между
тем он отчетливо помнил, что свободно пролетел под ними менее суток назад.
Семь бед - один ответ, по крайней мере, будет видно, как из ложи. А если
кто-нибудь посмотрит наверх? Во-первых, не сразу и увидишь, а во-вторых,
нечего им туда смотреть. Эрликон обхватил кронштейн и съехал по нему в
наружный лепесток центральной лилии. "Не зажгли бы эту лампу, - подумалось
ему. - Быстро запахнет жареным". Да, если бы кто-то из зрителей вздумал
присмотреться к люстрам, то мог бы запросто углядеть Эрленов зад,
обтянутый защитными штанами, и потрепанные кроссовки.
Но наверх действительно никто не смотрел - со сцены звучала музыка, и
Эрликон, поглощенный своими перемещениями, только сейчас обратил на это
внимание. Исполнитель не произвел на него впечатления - худосочный блондин
с неправдоподобно синими веками, - играл с закрытыми глазами и время от
времени вдохновенно запрокидывал голову. Сама пьеса звучала смесью
совершенно убийственных диссонансов; в минуту душевного подъема Эрлен даже
пожалел, что пропустил название композиции: может, хоть что-нибудь
прояснилось бы. Группа людей, сидевших на другом краю сцены у ширмы, -
десять человек - слушали, однако, вполне одобрительно. "Жюри, - подумал
Эрликон. - Сплошь знаменитости. А кто в партере?"
Вся собравшаяся публика занимала с промежутками восемь-девять первых
рядов. Народ подобрался самый разнообразный - возрастом от семи до
семидесяти, мужчины и женщины, в одежде представлен весь спектр моды - от
фронды до консерватизма. "Фирмачи, - вспомнил Эрлен объяснения Инги. -
Похоже на авиацию. Сидят, решают, на кого ставить. А вот, разрази гром,
самый главный фирмач".
Слева от прохода, а значит, и от Эрликона сидел внушительный бородатый
мужчина, с благородными сединами и тускло мерцающим перстнем на правой
руке. Сидел он с чрезвычайно независимым видом и очень изящно. Костюм на
нем был ослепительно белоснежным. "Аристократический профиль. Не удивлюсь,
если он окажется каким-нибудь графом-меценатом. Или князем".
Неожиданно князь фирмачей повернул голову, посмотрел наверх и встретился
взглядом с Эрленом. Парень оцепенел, его обдало холодом, потом жаром,
мысли дико заплясали и спутались. Но красавец меценат только усмехнулся и,
подперев голову рукой, снова стал смотреть на сцену. Эрликон перевел дух:
"Вот спасибо. Ну и глазищи. Хитрюга".
Тем временем вдохновенного блондина сменила широкая в кости девица с
косами вокруг головы и в синем костюме. Она грянула нечто не менее
невразумительное и вдобавок невыносимо минорное. Эрлен поймал себя на том,
что зевает. Фирмач внизу тоже явно скучал.