"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора

приблизился вплотную и, хлопнув Эрликона по плечу, развернул и скомандовал:
- Руки на стену, ноги шире, - после чего со знанием дела принялся
ощупывать и похлопывать со всех сторон; второй тоже встал рядом и
неделикатно упер ствол своей пушки Эрлену между ухом и челюстью.
Скосив глаза, Эрликон узрел черную металлическую панель, в которой
коридорные светильники отражались светлой полосой на полированной
поверхности; полосу прерывал прямоугольный вырез, уходящий краями в глубь
орудия. "А отсюда вылетает гильза", - отрешенно подумал пилот. Пока шел
обыск (не очень понятно, на какие арсеналы была надежда, поскольку на
Эрлене были только кроссовки, тонкие спортивные брюки и майка без рукавов
с надписью "Штат Мичиган"), старший из незнакомцев достал рацию и сказал
несколько слов на незнакомом Эрлену языке. Квадратный же, закончив,
перешел к допросу - похоже, несмотря на молодость, именно он был главным:
- Твоя машина? - и кивнул на потолок.
- Моя, - честно признался Эрликон.
- Назови марку.
- "Харлей".
- Так. Кто такой?
- Поклонник.
- Чей?
Эрликон не был уж совсем бездарным студентом Института Контакта. За
прошедшие краткие минуты он успел кое-что припомнить, а именно - точно
такие же костюмы у тех трех молодцов, что столь обеспокоенно встретили
тогда Ингу у входа, и два одинаковых лимузина, в которых она укатила от
кафе. Поэтому на последний вопрос он, сообразив, что к чему, ответил:
- Ингин.
Этот ответ произвел замешательство - последовала оживленная дискуссия, все
на том же неведомом языке, на какой-то момент Эрлен неизвестно почему
решил, что это греческий. Старший что-то доказывал младшему, тот как будто
неохотно возражал. Одна фраза вдруг прозвучала по-немецки, и ее Эрликон
понял - "он запретил". Впрочем, беседа скоро завершилась, и после
красноречивого жеста вся компания направилась обратно в тот коридор, из
которого Эрлен и начал свои странствования.
Пройдя до конца и завернув за угол, они очутились в небольшом холле с
пандусом для уборочных машин. Тут же и стояли эти машины, выстроенные в
ряд и поднятые горбом пола почти к самому потолку. Забравшись туда,
ломброзианский тип отомкнул низенькую массивную дверцу, скорее даже люк с
четырехгранным язычком запора.
- Давай, - сказал квадратный. - Ты ведь сюда собирался?
- Спасибо, - пробормотал Эрлен. - Вы слишком хорошо обо мне думаете, -
помедлил чуть-чуть, зачем-то оглянулся и полез головой вперед.
Поначалу он ничего не понял - кольца, уложенные в мостик, нависают
подхваченные скобами кабели, но, продвинувшись и глянув вниз, слегка
обмер: прямо под ним была сцена с роялем и сидящими в зале людьми.
Напротив - гроздья всевозможных осветительных приборов, за ними - толстый,
как бревно, рельс, завитушки золоченой резьбы, и дальше во всей
торжественной красе - органные трубы. Эрлен снова посмотрел назад -
квадратный парень уже уютно устроился в дверном проеме, перегородив его на
альпинистский манер - ноги выше головы; он поощрительно пошевелил рукой -
мол, давай-давай - и даже добавил свистящим шепотом: