"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Какой уровень?
Скиф с одобрением шевельнул бровями:
- Голос специалиста. Пятый уровень. Драка и скандал. Валентина есть
Валентина. А что у тебя?
- Ах, дядя... Это не девушка, это моя судьба. У нее даже имя
необыкновенное.
- Да, ее зовут Ингебьерг, и она дочь Рамиреса Пиредры.
- Ого. Вот это спешка. Ты что, и разговоры наши писал?
- Естественно.
- Слушай, а тебе не кажется, что ты далековато заходишь?
- Мой дорогой, ты даже не представляешь, как далеко зашел ты сам и каких
трудов мне будет стоить тебя оттуда извлечь.
- Может, объяснишь, что к чему?
- Можешь не сомневаться. Весь сегодняшний вечер и, по-видимому, два
последующих дня мы только и будем, что заниматься объяснениями. Но сначала
ты сделаешь вот что: спустишься на первый этаж, в архив. Там тебя встретит
киборг-архивариус, назовешь ему свое имя и прочитаешь, что он тебе даст.
Запоминать не обязательно, постарайся разобраться в сути дела. Потом
вернешься сюда.
Спустившись на лифте, Эрликон пересек восточный двор, за ним - коридор,
потом вестибюль архива, и вот он, архивариус какой-то неведомой допотопной
модели. Что же это за история?
Шестой нижний этаж хранилищ - о существовании этих подземелий Эрлен только
слышал, да и то пару раз. Такое же кружение ломающихся под разными углами
переходов, но вместо кабинетов и канцелярий - полутемные залы с редкими
лампами и рядами стеллажей. Непонятно - ведь любую запись можно подать
наверх. Или Скиф настолько не хочет афишировать их дела?
Над одним из стеллажей был опущен плафон, киборг защелкал замками,
выдвинул плоский металлический ящик, открыл и ушел. Эрликон остался один.
Конус света в обступившей тьме, откуда-то слабо веет теплом. Он положил
руки на шероховатый металл. Страшно не хочется заглядывать в этот ящик и
окунаться в неизвестные страшные секреты, ясно, что обратной дороги не
будет. Контакт. Все мы служим Контакту. Куда уйдешь? Эрлен помедлил еще
чуть-чуть и, вздохнув, вытащил кожаную папку.
Сей реликт был велик и тяжел, уже один вид предвещал нечто зловещее.
Парень совладал с запорами и открыл. Как он и предполагал, внутри
находились скрепленные листы бумаги, запрессованные для сохранности в
силиколовую пленку. Первый лист ничего существенного не сообщил - две
колонки цифр и незнакомых индексов, на втором, титульном, Эрликон
обнаружил обширную латинскую надпись, набранную старинным шрифтом, -
единственное, что он сумел разобрать, было имя Пиредры. Значит, Пиредра,
вот оно что. Тревожное предчувствие усилилось, он поспешно перевернул
страницу.
Цветная стереофотография. Портрет. Юноша, почти мальчик, очень красивый,
застенчиво смотрит в объектив. Это еще кто, подумал Эрлен, и тотчас же
узнал, и даже не столько узнал, сколько сообразил. Правую бровь юноши
уродовал шрам, который невозможно спутать ни с каким другим, и тут же все
лицо проявилось угаданными чертами - перед Эрликоном был юный Рамирес,
совсем непохожий на теперешнего серебрянобородого фирмача. Дальше были
фотографии других людей, совершенно незнакомых, с подписями на той же