"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора

скажем, темпу дыхания может определить, какое ты хочешь принять решение,
еще за полчаса до того, как ты его примешь, его карьера несколько меньше
зависит от диплома. Однако сейчас речь о другом. Речь о том, что мне
необходимо срочно быть на Валентине, и я лично не в состоянии оградить
тебя от подозрений Пиредры, в которых он и сам не отдает себе отчета.
Нейтрализовать его стандартным путем я не могу - слишком многое поставлено
на карту, и он об этом знает.
Как ни был растерян Эрликон, но некая зловещая двусмысленность и
неопределенность слов Скифа дошла до его сознания. Не такое желаешь
услышать в минуту опасности от единственного друга и наставника. Что-то
древнее и мудрое, скрытое в глубинах подкорки, рявкнуло изо всей мочи:
"Беги!" - но Эрлен не внял. Слишком велика была вера в Скифа, да и
вдобавок еще, как всегда, эмоции перехлестнули за волнолом рассудка.
- Дядя, извини, что лезу с советами, но, может быть, ввести меня в эту
игру уже сейчас? Я контактер с образованием, взрослый человек...
- Эрлен, я руковожу разведкой более тридцати лет и до некоторой степени
знаю, что делаю. Три года тебя учили и воспитывали как аналитика, им ты
пока что и оставайся. Разные, как ты выражаешься, игры сегодня не для
тебя. Другое - я все же, как ты, надеюсь, не забыл, улетаю на Валентину,
пробуду там неизвестно сколько, и ввести тебя оттуда куда бы то ни было
мне будет чрезвычайно затруднительно. И наконец, я вообще хочу этого по
возможности избежать.
- А возьми меня с собой на Валентину?
- Не болтай глупостей. На Валентине война.
- Так что же мне делать?
- То, что я скажу, балда! - впервые за время беседы Скиф повысил голос. -
Для чего мы тут, по-твоему, сидим и теряем время? Соберись, в конце
концов, с мыслями и слушай. Я сейчас уеду. Ты оставайся здесь. Можешь
бродить по всей территории, но держись ближе к телефону или возьми с собой
модуль интеркома. Послезавтра - ты понял? - послезавтра, если ничего не
произойдет, около десяти вечера я тебе позвоню. Ты возьмешь мой "опель" -
пропуск у Генриха - и поедешь в то место, которое я назову. Все ясно?
- Ясно, ясно.
- Вот и хорошо. - Скиф встал и направился к двери. - Да, постарайся
выспаться.

Четверг, седьмое сентября, два часа ночи. У Эрликона сна - ни в одном
глазу. За рулем древнего, но юного двигателем "опель-атташе" он едет по
набережной Северного канала. Слева - черная полоса воды за чугунным
узором, справа - высокий травянистый склон. "Напротив монастыря", - сказал
Скиф. Эрлен притормозил и, наклонившись, выглянул в окно. Вот она, над
головой, кладка монастырской стены в плетях плюща; дальше, темнее ночи,
небо перегораживал массивный пролет здания шлюза, стрельчатой аркой
перешагнувшего через шоссе и канал, и во мраке под ней Эрликону призывно
мигнули длинные горизонтальные фары.
В кабине приземистого "плимута", развернутого против движения, сидел Скиф;
в свете огонька сигареты можно было различить, что начальник Четвертого
управления вновь стал самим собой - русые кудри сгинули, открыв прежнюю
залысину и седину; взгляд неизменно спокоен, но Эрлену показалось, что
выглядит Скиф более сумрачно и устало, чем обыкновенно. Машины съехались