"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Это нехорошо, - нравоучительно произнес Кромвель. - Впрочем, грех
общепринятый. Данной мне Богом и людьми властью отпускаю тебе его. Аминь.
Сегодня я устраиваю вечеринку по случаю собственного дня рождения и
приглашаю тебя. В восемь пятьдесят мы вылетаем из Дортмунда в Стимфал. Я
не поклонник портовых ресторанов, вечно в них резиной воняет, пусть будет
что-нибудь семейное, с сосисками и джазом. Заводи.
Эрликон положил одну руку на пестро оплетенный руль, другой повернул ключ
зажигания. В жизни не водил таких роскошных машин. Не приборная доска, а
выставка дизайна.
- Значит, в Стимфал, вот оно что, - подумал он вслух.
- Да, - подтвердил маршал. - Включи "дворники".) Называй меня маршал,
потом, возможно, перейдем на более фамильярное обращение.
"Плимут" выскользнул из-под арки и помчался, глотая) мерцающие лунки
разметки.
- Ты вообще-то где летаешь? Кроме соревнований?)
- Вообще-то нигде, - ответил Эрликон, не отрывая) глаз от убегающего под
колеса полотна. - Я студент ИК, третий курс, у нас поощряется подобная
деятельность.
- Значит, ты не профессионал... Хоть летаешь-то за деньги?
- Да. "Бритиш аэроспейс" платит три тысячи за выступление.
- Три тысячи? - Кромвель засмеялся. - А поститься ты не пробовал? На чем
ты разбился?
- НАТ-63, "Хевли Хоукерс". - Эрлен почувствовал, что и это покажется
Кромвелю смешным, и прибавил: - Маршал, я только еще на третьем курсе. А
"скорчер" мы сдаем на пятом.
- Дерьмо твой "Хевли Хоукерс", - отозвался Кромвель философски. - Зачем
ты связался? Тяп-ляп - готово. На заднем дворе. А со "скорчером" ты прав.
Если Пиредра узнает, какой пушкой нас Скиф одарил, прирежет в пятнадцать
секунд.
- Зарежет?
- Конечно. Что же тут удивительного? - Кромвель пожал плечами. - У всех
свои слабости. Я, например, люблю по утрам пить кофе с коньяком, тебе
нравится пиредровская дочка и самолеты "Хоукерс" - вот уж, на мой взгляд,
странные фантазии - ну, а Рамирес предпочитает убивать людей ножом - что
делать, все мы разные.
Машина летела вперед, мерно постукивали стеклоочистители, горела подсветка
приборов, и Эрликону, как ни странно, было уютно в компании этого
вынырнувшего из преисподней насмешника - наверное, оттого, что Эрлен не
ощущал потребности внутренне прятаться и изощряться - кромвелевская
саркастическая манера, несмотря ни на что, очевидно, предполагала в Эрлене
равного собеседника - такого же Кромвеля, возможно, еще чудней и
заковыристей.
- Маршал, - решился Эрликон, - вот вы сказали, что воскресли из мертвых.
Какие впечатления... ну, как оно там? Извините, это, конечно, дурацкий
вопрос.
- Вопрос не дурацкий, а вполне естественный, а там... Как в песне: ничего
там хорошего нет.
- Да. А вот еще. Как мы будем вместе летать?
Кромвель ничего не ответил, а вдруг надвинулся, и, прежде чем Эрлен успел
сказать "а", маршал вошел в него, вошел с такой легкостью, словно совпали