"Н.Ляшко. Никон из заимки" - читать интересную книгу автора

Рассказывая, он гладил бороду, представлял себе медведя, похожего на
старика в малице, улыбался и верил: не другой кто, - он уложит медведя, он
сдерет с него шкуру, у его двора опять будут визжать заимские собаки.
- Махонький, на двойню с пешнею пошел! - горделиво укорил Аким.
Старики подхватили: беречь, мол, надо себя, медведь не жена, не мать, -
обнимет, не возрадуешься, или забыл?
Старики вспоминали разные лесные случаи. Появились новые бутылки, чашки
с моченой морошкой, берестяное корытце с брусникой и туеса с пивом. Насте
помогали Аким и Герасим. Никон оглядывал говоривших, не открывая рта,
поддакивал, тянул пиво, заедал его морошкой и вкусно обсасывал усы.
Девки и парни шастали из избы на крыльцо, обратно, пели песни и плясали
под гармонь. Изнутри дверь поддавало паром, она стонуще хлопала, и свет
солнца в узорах заледенелых окон вспыхивал. Заимцы уже гремели корцами и
наперебой вспоминали:
- Вот когда был Пимен, сколько зверя было...
- А горностаев, а лебедей...
- Птица какая водилась! Мало кто и видел ее. Пимен вот разве, он все
видел...
- А какие гуси.. Не чета нынешним. Куда-а!
- А черные лебеди, а...
Никон слушал и дивился: "Эк их разбирает, беда, право". Голубоглазый
Губин дергал его за рукав и звал на дальнюю реку ставить ловушки. Никон
отговаривался и неожиданно заметил, что слова его как-то чудно
соскальзывают с языка и звучат не так, как надо. Изнутри их что-то
подгоняло к горлу, закатывало в слюну, задерживало, а пока язык шевелился,
дымком отгораживало от мыслей и будто травинкой стегало по сердцу.
Никон шепнул Насте, чтоб она открыла вьюшку, и опять затревожился:
Настя так кивнула, так глянула на него, что ему захотелось схватить ее,
привлечь к себе и засмеяться.
"Что это я?" - спохватился он и в досаде крепко дернул себя за бороду,
но в темя его стукнуло, заволокло голову туманом, и пальцы разжались. Ему
вдруг захотелось заставить всех слушать себя. "О чем бы рассказать им?" -
натужился он и потерял нить мысли.
Лица и посуда посмутнели, стены отдалились. "Гудит головушка",
нахмурился он, припадая к корцу, и опять удивился: почему никто, кроме
него, не жалуется на чад?
Он стал вглядываться в лица, тут же забыл, зачем делает это, подумал,
что надо есть соленое, налитыми огнем пальцами отломил кусок рыбника,
заметил, как Герасим кивнул кому-то, и глянул на Губина.
- Ты что? - спросил тот.
- Чадно, бра-а-ат, - безвольно протянул Никон и, не узнав своего
голоса, сомкнул челюсти.
Герасим подлил ему пива и зашептал:
- Карп шкуры купить прикатил, смекнул? Не продешеви.
От Герасима пахнуло водкой и одурманило Никона.
"На ветер надо", - решил он, привставая, но хмель толкнул его в спину,
сломал колени и бросил обратно на скамью.
Карп протянул в его сторону похожую на корягу руку и захлюпал:
- Н-на-ализался, гли, кх-к-х-кхи-и-и...
Все глядели на Никона, смеялись, кричали и хлопали руками. Губин