"Сергей Мацапура. Товарищ сержант " - читать интересную книгу автора

Соболев, Алексей Чистяков с ручным пулеметом и я - были в разведке. Вышли из
лесу на широкое поле. Справа железная дорога и разъезд, слева лес. По
ржаному полю вьется дорога к шоссе, что впереди. Это шоссе, как мы знали
(наша дивизия дислоцировалась в этих краях до 1940 года), идет от Полоцка на
север, в сторону Ленинграда.
Противник был где-то справа, за железной дорогой. Его минометы били по
горевшему железнодорожному разъезду, по ржаному полю и опушке леса. Огонь
редкий, так что шли мы по дороге спокойно. В стороне Полоцка слышен сильный
бой. Значит, противник опять опередил нас. Свернули с дороги к
железнодорожному полотну. Заметили, что от разъезда движется к нам группа
конников. Смотрю в бинокль и удивляюсь: форма наша, а лошади без седел,
оружия у них не видно. Взял бинокль Саша Соболев, посмотрел и говорит:
- С-сволочи! Д-дезертиры!
Мы поняли друг друга без лишних слов. Чистяков взял наизготовку ручной
пулемет, мы - винтовки, пошли им навстречу. Сошлись. Приказываю:
- Стой!
Остановились. По виду - новобранцы. На лошадях навьючены мешки.
Спрашиваю:
- Куда путь держите? Где оружие? Кто командир?
Выясняется, что это действительно новобранцы. Прибыли на разъезд в
эшелоне, попали под жестокую бомбежку. Командира убили, разъезд горит,
невдалеке ревут танки. Словом, сробели. Увидели близ разъезда табун
эвакуируемых колхозных лошадей, оседлали - и ходу.
Выстроили мы их, произвели расчет. Восемьдесят один человек. Сказал я
тут небольшую речь. Видимо, зло говорил. Накипело.
Соболев строем повел новобранцев к разъезду - собирать оружие. А мы с
Чистяковым тем временем выбрали рубеж обороны. Отряд вернулся хорошо
вооруженным, с шанцевым инструментом. Даже три "станкача" привезли. Поставил
я новобранцам задачу, заняли оборону поперек ржаного поля, от железной
дороги к лесу, окопались. Надо было немедля сообщить командованию о
результатах нашей разведки, о том, что Полоцкое шоссе свободно от
неприятеля, но за железной дорогой, у станции Боровуха 3-я, идет бой. Я
послал с донесением Чистякова, но он и десяти шагов к лесу пройти не успел,
как оттуда выскочили фашистские мотоциклисты. Чистяков первым открыл по ним
огонь из ручного пулемета. Ударили наши станковые пулеметы, мотоциклисты
стали спешиваться, развернулись цепью, перебежками пошли на сближение с
нами. Стреляю из винтовки, нет-нет да и гляну по сторонам: как там
новобранцы? Ничего, держатся, огонь не слабеет. А когда подступили к нам
автоматчики вплотную, крикнул я громко:
- За Родину! Вперед!
Поднялись дружно, пошли в штыки.
Сошлись мы во ржи. Не раз случалось мне, особенно в то лето,
участвовать в рукопашной, но рассказывать о ней трудно. Этот бой помню по
одному эпизоду. Кто-то со спины, как клещами, сжал мне горло. Дыхание
перехватило, в глазах поплыло красное с черным. Не знаю, как изловчился,
ударил фашиста каблуком в живот. Падая, он потянул и меня за собой. Так и
грохнулись вместе. Он на землю, я на него. Хватка фашиста ослабла, я впился
ему в горло руками, теперь уж он захрипел. Слышу:
- С-серега!
Это Соболев. Я инстинктивно отклонился в сторону. Второй фашист