"Артур Мейчен. Великое возвращение" - читать интересную книгу автора

событиями. За последнее время огни не наблюдались. Свершилось. Вечный покой
Рыбака".
Стиль заметки, без сомнения, был весьма оригинален; но, зная мир
прессы, я смог понять, что тут изрядно поработал редактор - иначе говоря,
словесные излишества местного корреспондента беспощадно и лихо урезаны
великими доками с Флит-стрит, а эти ребята в своем усердии частенько
перегибают палку. Пусть так, но все-таки, что значат эти "огни"? Какие
слова, вызвавшие недоумение редактора, были вычеркнуты и отправлены в
небытие неумолимым росчерком синего карандаша?
Эта мысль первой пришла мне в голову, а затем, все еще думая о
Ллантрисанте и о том, каким образом довелось мне открыть его для себя и
обнаружить в нем некую странность, я перечитал заметку еще раз и был почти
огорчен сразу осенившим меня новым объяснением. Ведь на какой-то миг я
совершенно забыл, что все еще идет война и что море и суша полнятся страхами
и слухами о предательских сигналах и неведомых световых вспышках; без
сомнения, кому-то из жителей городка довелось заметить совершенно невинные
огни какой-нибудь фермы или свет наддверных фонарей в прибрежных строениях -
это и были "огни", которые впоследствии уже не наблюдались.
Лишь позднее я выяснил, что ллантрисантский корреспондент имел в виду
никак не предательские световые сигналы, а нечто совсем другое. И все же -
что, собственно, доступно нашему восприятию и осознанию? Журналист вполне
мог ошибиться, и "огромная световая роза", вспыхнувшая во мраке, на деле
могла оказаться бортовым огнем обычного каботажного судна. С таким же
успехом ее источником могла быть и стоящая на мысу старая часовня, а то и
просто свет красного фонаря на доме врача из Сарноу, что в нескольких милях
от нее. Позже я имел возможность исследовать самые удивительные образцы лжи,
вольной и невольной, и при желании мог бы представить почти невероятные
примеры искусной фальсификации в этом роде. И если я склонен предложить
несколько иное объяснение случившегося, то просто потому, что оно кажется
мне всецело сообразным с "примечательными событиями", упомянутыми в той
газетной заметке. В конце концов, если слухи, молва и сплетни - всего лишь
безумные фантазии, которыми можно пренебречь, то, с другой стороны,
очевидность есть очевидность, и когда двое вполне уважаемых хирургов
заявляют, что случай с Олвен Филипс из местечка Кросвен близ Ллантрисанта -
и впрямь "некий род воскресения из мертвых", то просто глупо безапелляционно
утверждать, будто подобное невозможно. Несчастная девушка еще недавно
умирала от туберкулеза, находясь фактически в стадии агонии, а теперь она,
как никогда, полна жизни, и уже хотя бы поэтому я отказываюсь верить в то,
что "огненная роза" была всего лишь бортовым огнем какого-то судна,
увеличенным и преображенным в сознании задремавших валлийских моряков.
Впрочем, я слишком забежал вперед. К сожалению, я не удосужился
проставить дату на той заметке и потому не могу указать точно день выхода
газеты в свет, но, полагаю, это было где-то на стыке второй и третьей недель
июня. Я вырезал ее прежде всего потому, что в ней упоминается уже знакомый
мне Ллантрисант, но нельзя сбросить со счета и заинтриговавшие меня
"примечательные события". К подобным фактам я питаю особый интерес, но при
этом отнюдь не склонен безоговорочно принимать их на веру, хотя все еще льщу
себя надеждой, что когда-нибудь сумею выработать четкую схему или теорию,
объясняющую такого рода явления.
Пока же, в порядке рабочей гипотезы, я исхожу из того, чему дал