"Чарльз Маклин. Молчание" - читать интересную книгу автора

полудня. Имея в запасе два с лишним часа, которые можно было убить до
возвращения Тома с работы, Карен решила рискнуть проехаться в центр. Под
вымышленным предлогом она попросила Терстона высадить ее у магазина "Братья
Брукс" на Мэдисон-авеню и оставшийся путь до Центрального вокзала прошагала
бодрым шагом, бросая вызов жаре.
В квартиру Карен вернулась на такси.
Послонявшись по городу инкогнито - в джинсах, обвислой футболке и
темных очках, - она остановилась под зеленым навесом на углу Восемьдесят
пятой улицы и оглянулась посмотреть, нет ли за ней хвоста. Пожилая пара в
абсурдных для этого времени суток вечерних туалетах протиснулась сквозь
вращающиеся двери ее дома и в темпе фуги зашаркала под ручку к ожидавшему у
обочины кебу. Считая нужным поспешить, Карен вихрем пронеслась мимо них в
вестибюль дома номер 1180 по Пятой авеню, как будто у нее уйма неотложных
деловых встреч и весь день расписан по минутам.
Поднимаясь в пентхаус, все еще взвинченная беспредметной гонкой, она
поинтересовалась у швейцара Алекса, все ли в порядке с лифтом, а то он
слишком медленно едет. Не поворачивая головы, швейцар дал ей более
исчерпывающий ответ, чем требовалось, погасив ее нетерпение своей литовской
меланхоличностью: он возложил вину за похоронную скорость "этого труповоза"
на перегрузку решетки, вызванную тепловой волной, и предрек очередное
отключение, как в семьдесят седьмом, с грабежами и бесчинствами, похлеще,
чем в Американском легионе.
Лифт вползал в небо. Карен почувствовала, как холодеет пот у нее между
лопатками и на боках под руками. Дрожь от необъяснимого страха унялась.
Чемодан был на месте, только в качестве дополнительной предосторожности она
переложила его в другую ячейку. Теперь оставалось только ждать.

* * *

Очутившись в своей прихожей, Карен приперла спиной входную дверь,
словно в нее ломился враг, и закрыла глаза.
Она никогда не чувствовала себя уютно, ночуя в городской квартире,
претендующей на то, чтобы именоваться домом, но оформленной в духе роскошной
стерильности - вроде "люкса" фешенебельного отеля, где идеально
оборудованная кухня практически не используется, а диваны и кресла в
сверхэлегантной гостиной никогда не примяты. Хотя у Неда здесь была своя
комната, она не вызывала у него желания остаться. На столике в холле Карен
заметила букет свежих цветов, составленный со знанием дела и помещенный в
высокую восточную вазу, которой она раньше не видела. Рядом лежала
аккуратная стопка нераспечатанных конвертов и записка Тому от уборщицы
Эльвиры. После двух-трехдневного отсутствия у Карен появлялось чувство, что
она внедрилась в чью-то чужую жизнь.
Она сбросила туфли и пошла наверх, ведя рукой по перилам лестницы,
круто поднимавшейся вдоль обшитой деревом стены холла высотой в два этажа,
стараясь не встречаться с лакированными взглядами тех, кого Том называл
своими лжепредками. Стены были, как в мастерской художника, снизу доверху
увешаны портретами, которые Том с его первой женой штабелями скупали на
аукционе. Том утверждал, что ему любопытны люди на картинах. Верхом
наслаждения, с упоением трактовал он всякий раз, когда у них собирались
гости, было бы обнаружить какой-нибудь старый семейный фотоальбом, дошедший