"Алый ангел" - читать интересную книгу автора (Торнтон Элизабет)

Глава 18

Как только Кэм заметил Луизу Пельтье, он понял, что просчитался. И серьезно. Он был слишком самоуверен. И недооценил своих врагов.

Первая мысль была о Габриель. Потребовалось несколько минут, чтобы в этой толпе, втиснувшейся в гостиную Девоншир-Хауса, найти Габи взглядом. Она была с Жерве Десазом. Этот молодой человек входил в круг поклонников, образовавшийся вокруг Габриель за две недели, прошедшие с тех пор, как в газетах напечатали маленькое объявление о том, что герцогиню Дайсон приняла королева. Как и следовало ожидать, приглашения посыпались как из рога изобилия, а посетители регулярно оббивали порог их дома. Десаз был самым преданным почитателем Габриель.

Когда бывшая любовница Кэма стала пробираться к Габриель и ее собеседнику, глаза герцога угрожающе сузились. Ему определенно не понравилась улыбка Луизы – она была слишком уверенной, слишком злорадной, слишком знающей и слишком надменной, принимая во внимание тот факт, что француженка намеревалась обратиться к герцогине. Кэм собирался было прекратить эту ее игру с Габриель, как Луиза вдруг повернулась и примкнула к другой группе.

Герцог почувствовал, что часть напряжения спала с его плеч, но мышцы спины застыли, словно каменные, когда он встретился взглядом с мистером Фоксом. Этот джентльмен беседовал с принцем Уэльским и хозяйкой дома, Георгиной, герцогиней Девонширской. Девонширцы были не только самыми ярыми сторонниками Фокса, но и вносили наибольший вклад в его казну. Кэм находился в цитадели вигов, и, хотя на светских вечеринках и балах политическим взглядам не придавали большого значения, он не мог чувствовать себя комфортно в окружении людей, по его мнению, поровших полнейшую чепуху.

В противоположном конце танцевального зала Фокс подмял стакан в знак приветствия. Кэм ответил тем же и стал осматриваться по сторонам. Он заметил, что Шеридан валял дурака перед леди Бессборо, а ее любовник, лорд Граннилл Леверсон-Говер, ничего не мог с этим поделать. Муж леди, граф Бессборо, словно хищный зверь, притаился рядом. Девоншир прогуливался по залам – воплощение образцового хозяина вечеринки, но все знали, что леди, которую он ведет под руку, ему не жена, а любовница, хотя справедливости ради нужно признать, что Девоншир-Хаус действительно был ее домом. В подобных элитарных кругах этот интересный menage a trois[69] мало кого удивлял.

Здесь были поддерживающие вигов наиболее выдающиеся семьи, которыми могла похвастаться Англия: Мельбурны, Холланды, Оксфорды, Понсонби и множество менее важных персон, чьи имена, тем не менее, были у всех на слуху. Обводя взглядом толпу и мимоходом вспоминая различные скандальные истории, связанные со многими из присутствующих, Кэм поразился мысли, что его собственное поведение по отношению к Габриель будет всеми осуждаться. Герцог снова взглянул на Луизу Пельтье, и подозрение, что француженка пришла сюда сегодня вечером далеко не с добрыми намерениями, переросло в твердую уверенность. Она здесь, чтобы навредить ему. Кэм чувствовал это.

– Какого черта она здесь делает? – резко спросил он.

Джентльмен, стоявший рядом, проследил направление его взгляда.

– Луиза? – спросил лорд Лэнсинг.

– Да, Луиза!

– Ты разве не слышал? Она преуспела. Говорят, что она новая пассия принца Уэльского. Ее повсюду приглашают. Я думал, что говорил тебе об этом.

– Нет, ты мне об этом не говорил. И мне с трудом верится, что ее повсюду приглашают.

Несдержанность Кэма удивила Лэнсинга. Лорд с любопытством взглянул на друга.

– Луиза, возможно, и не вхожа в Виндзор и подобные элитарные места, но почти все остальные двери для нее открыты. Чтобы его королевское высочество принял приглашение на вечеринку, стоит лишь внести имя Луизы в список гостей. В чем дело, Кэм?

Кэм не спускал глаз с Габриель. Гости парами становились на паркете, готовясь танцевать кадриль. Габриель заметила мужа и улыбнулась ему. Невдалеке находились Луиза и ее партнер.

Лэнсинга осенило, и он похлопал друга по плечу:

– Что, Кэм? Тебе решили напомнить о былых грехах? На твоем месте я бы не переживал. Ты ведь рассказал Габриель, что исправился?

– Нет, я не говорил с ней об этом, – рассеянно ответил герцог. – Но как можно скорее я восполню этот пробел.

Он никогда не отрицал, что в его жизни были другие женщины, думал Кэм. С другой стороны, он не стал разуверять Габриель в ошибочном предположении, что исправился уже со дня свадьбы. Кэм вспомнил о доме, который снимал для Луизы в Фалмуте в первые дни после женитьбы, и проклял себя за глупость. Сильное выражение сорвалось с его губ.

Но Лэнсинг не обратил на это внимания.

– Она здесь, – выдохнул лорд.

– Кто здесь?

– Леди Каролина Понсонби, дочь графа Бессборо.

Кэм бросил взгляд на дальние двери. В зал в сопровождении двух молодых джентльменов входила светловолосая девушка.

– Леди Каролина и два ее сторожевых пса, – цинично сказал Кэм.

– Это ее братья, – возразил Лэнсинг.

Кэм поднял брови.

– Саймон! Чем, черт возьми, ты тут занимался в мое отсутствие?

Лэнсинг застенчиво улыбнулся.

– Не только в тебя угодила стрела этого смутьяна Купидона, – заметил он.

Кэм ничего не ответил, но взгляд его говорил о многом.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Лэнсинг.

– Действительно? – пробормотал Кэм.

– Ты думаешь, что семья Бессборо никогда не согласится на это, что они отдадут дочь замуж за человека, который унаследует титул и состояние какого-нибудь знатного рода вигов.

– Так и есть, – согласился Кэм.

На самом деле он подумал о том, что леди Каролина Понсонби была слишком своенравной для человека с таким мягким характером, как у Лэнсинга.

– Уильям Лэмб без ума от нее, – сказал Лэнсинг, не сводя глаз с изящной фигуры девушки, передвигавшейся от одной группы к другой.

– Я думал, что наибольшие шансы на успех имеет наследник Девоншира.

Лэнсинг язвительно фыркнул.

– Он всего лишь мальчишка, – усмехнулся он.

Маркиз Хартингтон был примерно одного возраста с леди Каролиной Понсонби, но Кэм предусмотрительно оставил этот аргумент при себе.

– Не думаю, что Уильям Лэмб имеет шансы на успех, – сказал Лэнсинг.

Спустя мгновение он, как бы объясняя, добавил:

– Их матери, леди Мельбурн и леди Бессборо, явно недолюбливают друг друга.

Кэм снова промолчал. По его мнению, леди Каролина Понсонби сама решит, за кого ей выходить замуж, и никто не станет ей перечить. И, несмотря на уверения Лэнсинга, насколько он слышал, именно Уильям Лэмб был претендентом номер один.

Несколько минут спустя прозвучали последние аккорды и кадриль подошла к концу. Лэнсинг извинился и ринулся по направлению к леди Каролине. Кэм более спокойным шагом направился к Луизе.

Улыбка сползла с лица Габриель, когда она увидела, что Кэм свернул в сторону и ловко отделил Луизу Пельтье от толпы. Габи заметила, как интимно близко склонились их головы, настолько близко, что участие третьей стороны исключалось. Габриель на минуту заколебалась на краю паркета, ища глазами дружеское лицо.

Чарльз Фокс поймал ее взгляд и чинно склонил голову. Габриель вздрогнула и стала искать глазами Кэма. Его нигде не было. Чей-то смех привлек ее внимание. Девушка как раз вовремя повернула голову, чтобы заметить, как ее муж выводит Луизу из бального зала.

Когда у Габриель над ухом прозвучал чей-то голос, она вздрогнула.

– Ваша светлость, – мягко произнес Чарльз Фокс, – позвольте предложить вам руку.

Габриель взглянула на протянутую руку так, словно этот джентльмен предлагал ей змею. Судорожно сглотнув, девушка осторожно положила на нее свою, затянутую в перчатку руку. Кэм обещал не отходить от нее как раз на тот случай, который сейчас произошел. Габриель чувствовала себя покинутой. Хуже, она чувствовала, что ее предали, поскольку Кэм оставил ее, в то время как сам искал общества красивой женщины.

– Бла… благодарю вас, – запинаясь, произнесла Габриель и позволила мистеру Фоксу вывести ее из бального зала.

– Здесь прохладнее, – сказал он, когда они вышли в длинный коридор.

Несколько пар прогуливались, другие сидели друг напротив друга в креслах, удобно расставленных вдоль стен. Кэма и Луизы нигде не было.

Габриель послушно села в кресло, на которое указал мистер Фокс, сложила руки и с некоторым волнением стала ждать начала допроса. Она хорошо заучила свою историю. Кэм позаботился об этом. Да и рассказывать было особо нечего. Чем меньше, тем лучше, как считал Кэм. Ей следовало сказать только, что она Габриель де Валькур, что Кэм насильно увез ее из Франции и стал ее опекуном. А когда и течение нескольких недель они страстно влюбились друг и друга, то решили сразу же пожениться. О своей жизни но Франции Габриель должна была наотрез отказаться рассказывать под тем предлогом, что упоминание некоторых имен и мест может подвергнуть опасности жизнь невинных людей.

Когда мистер Фокс осторожно опустился в кресло, Габриель собрала остатки мужества.

Политик на долгую секунду задержал на девушке внимательный, задумчивый взгляд, а потом сказал:

– Миссис Фокс очень просила поблагодарить вас за услугу, которую вы оказали ей на днях.

Габриель, несколько смутившись, посмотрела в глаза собеседнику.

– Миссис Фокс? – пробормотала девушка.

Насколько Габриель помнила, ей не доводилось встречаться с этой леди.

– Что? Она забыла назваться? Как это похоже на мою Лиз!

– Мистер Фокс, – робко промолвила Габриель, – думаю, здесь какая-то ошибка. Я еще не имела удовольствия познакомиться с миссис Фокс.

– Вы ходили по магазинам в четверг?

В поведении собеседника была теплота и почтительность, которой Габриель никак не ожидала. Этот человек не желал ей зла, все инстинкты говорили ей об этом. Девушка удивленно взглянула на политика.

– В четверг вы ходили по магазинам, – мягко повторил мистер Фокс.

– Да. И что?

– Разве вы не помните? – в свою очередь удивился Фокс.

Габриель мысленно вернулась к событиям того дня. Впервые за несколько дней перестал идти дождь. Тем не менее Кэм настоял, чтобы она взяла экипаж и одну из молодых служанок, поскольку сам он был занят со своим поверенным.

То была памятная прогулка. Кэм приказал кучеру ехать в какой-то фешенебельный магазин на Бонд-стрит. Едва кучер успел остановиться, как Габи уже подал руку главный администратор магазина. Осведомившись, какой отдел интересует ее светлость, он позвал другого администратора, который и проводил Габриель до соответствующего прилавка. Герцогине предложили присесть на стул и в то же время вызвали продавца ей на помощь. Когда она купила все, что хотела, администратор вернулся и проводил ее к следующему прилавку. Габриель весь этот процесс показался тягостным, и она почти ничего не купила, кроме ниток и иголок.

В отделе, где продавали ленты, девушка впервые заметила, что не всех покупателей Бог сотворил равными. Продавец показывал ленты какой-то пожилой даме, когда администратор подозвал его к герцогине Дайсон. Первая покупательница слабо возразила, но ей отказали во внимании. Габриель смутило, что только потому, что она герцогиня, ее должны пропускать остальные покупатели.

– Ах! – воскликнула Габриель, вспомнив, и устремила взгляд на мистера Фокса. – Та леди была миссис Фокс?

– Да, – сказал политик и понимающе улыбнулся.

У Габриель запылали щеки. Она никому не рассказывала об этом неприятном происшествии, тем более Кэму. Все начиналось так безобидно. Она просто предложила свой стул покупательнице, которая пришла раньше нее, и сказала продавцу, что подождет своей очереди. Администратор не желал этого допускать. Габриель настаивала. Произошел небольшой спор, но Габриель одержала верх. Пожилую леди обслужили. Габриель ничего не купила, но прочитала персоналу магазина лекцию о принципах свободы, равенства и братства. Окончив речь, герцогиня предложила руку леди, чьей заступницей стала, и они вместе вышли из магазина. Оказавшись снаружи, на мостовой, они расстались.

– Мне жаль, если я смутила ее, – робко, словно раскаиваясь, произнесла Габриель.

– Смутили! Милая моя, Элизабет была просто очарована!

– Это действительно так? – спросила девушка, недоверчиво взирая на собеседника. Габриель беспокоилась из-за того, что подумает Кэм, если узнает, что она произнесла лозунг революции, да еще на людях!

Словно читая ее мысли, мистер Фокс спросил:

– Знает ли его светлость, что открыл сердце для республиканки?

Глаза политика смеялись, но то был не злорадный смех. Улыбка Габриель была робкой, но не оставляла сомнений в ответе.

– Так я и думал, что нет, – заметил мистер Фокс. – Не волнуйтесь, это будет нашим маленьким секретом.

Габриель ни в коем разе не считала себя республиканкой, но благоразумно не стала дискутировать по этому поводу с мистером Фоксом.

Внезапно становясь серьезным, Фокс сказал:

– Я не друг вашему мужу, вам уже известно об этом. Не знаю, много ли для вас это значит, но вы можете рассчитывать на мою дружбу. Я далеко не каждому такое говорю, ваша светлость. Если когда-нибудь вам понадобится дружеская помощь, вы знаете, к кому обратиться.

Политик посмотрел в глаза Габриель. Энергии его взгляда хватило бы на гром и молнии. В этот момент девушка была очень рада, что мистер Фокс решил стать ей другом, и поблагодарила Провидение за случайную встречу, которая сделала это возможным.

Со сверхъестественной точностью, поразившей Габриель, Фокс снова прочитал ее мысли.

– Миссис Фокс не имеет к этому никакого отношения. Ну, может быть, лишь некоторое, – уточнил политик. – Чтобы порадовать мою Лиз, я готов почти на все. Вы ей нравитесь. И я понимаю почему. Я наблюдал за вами эти две недели, и вам об этом известно. Вы смелая девочка. – Фокс протянул руку и удивил Габриель, похлопав ее по плечу. – Я не собираюсь задавать вам провокационных вопросов, – продолжил он наконец. – Не сомневаюсь, что у вас готовы на них идеальные ответы. Но помните о том, что я вам сказал: я ваш друг. Вы можете рассчитывать на мое покровительство, если оно когда-нибудь вам понадобится. Я больше не буду пытаться дискредитировать Дайсона. По крайней мере, – Фокс плутовато повел косматыми бровями, – по крайней мере в том, что касается его прелестной молодой жены. Но стоит ему оступиться в парламенте, что ж, это другое дело.

Они еще какое-то время поговорили на общие темы. Габриель почувствовала облегчение, когда мистер Фокс отвел ее обратно в бальный зал, где к ней сразу же подошел Жерве Десаз.

– Вы произвели прекрасное впечатление на мистера Фокса, – заметил тот и стал ждать, когда заиграет оркестр.

– А миссис Фокс здесь? Кажется, я ее не видела.

– Нет. Она редко бывает в обществе. Честно говоря, ее не принимают в благородных домах. Вы же понимаете, во всем виноват давний скандал.

Габриель ничего не поняла и сказала об этом французу.

– В прошлом году, – объяснил Десаз, – стало известно, что леди, которую все считали любовницей Фокса, на самом деле его жена.

– Прошу прощения?

– Они долгие годы тайно состояли в браке.

– Но… я думала, что мистер Фокс ведет распутную жизнь.

– Он хочет, чтобы о нем именно так и думали. На самом же деле он предан миссис Фокс. О, нет никаких сомнений, что когда-то она действительно была его любовницей. Но он уже давно женат на ней. Мало найдется джентльменов, способных на такой поступок.

Габриель не сомневалась в этом. Мистер Фокс еще больше поднялся в ее глазах.

– Вы познакомились с миссис Фокс? По этой причине вы произвели хорошее впечатление на мистера Фокса?

Габриель ответила что-то подходящее, но мысли ее были заняты совсем другим. Секунду назад она заметила, что Луиза Пельтье вошла в бальный зад. Она была одна.

Габриель увидела Кэма, когда Десаз вел ее ужинать. Они встретились на лестнице.

– Кэм, твое лицо! – вскрикнула Габриель.

– Я пытался подружиться с кошкой, – уныло ответил герцог.

Он промокнул платком рану, из которой текла кровь.

– Прошу, пойдемте с нами ужинать, – пригласил Десаз.

– Нет, благодарю. Если не возражаете, я займусь своим лицом. Идите. Я присоединюсь к вам позднее.

Они молча смотрели, как Кэм быстро спускается по лестнице.

– Интересно, кто эта кошка? – произнес Десаз.

– Вам действительно это интересно? – отозвалась Габриель.

Она боялась, что прекрасно знает, о ком идет речь. Изводившие ее смутные ощущения камнем легли на сердце. Габриель отмахнулась от них. Она должна быть в приподнятом настроении и не забивать голову глупостями. За две недели, проведенные в Лондоне, Габриель с успехом преодолела все испытания. Так сказал ей Кэм. На приеме у королевы в Виндзоре, на нескольких вечеринках и на сегодняшнем торжественном вечере девушка вела себя как истинная герцогиня. Только небольшая неприятность в магазине на Бонд-стрит осталась маленькой кляксой в ее тетрадке, но даже это событие повернулось к лучшему, потому что позволило завоевать дружбу мистера Фокса. Тогда что с ней такое? Беременность, решила Габриель, но где-то в глубине души она не спешила этому верить.

Когда Десаз отправился к сияющим серебром и хрусталем столам, ломящимся от множества экзотических кулинарных изысков, чтобы выбрать для Габриель лучшие деликатесы, девушка задумалась над постепенно овладевшим ею настроением. Первые тревожные нотки прозвучали, когда Габриель повернулась и увидела, что Луиза Пельтье несется на нее, словно ястреб на воробья.

Габи вспомнила, что была ошеломлена, когда Луиза вскользь упомянула, что большую часть лета провела в Фалмуте. Габриель впервые слышала об этом. Кэм и словом об этом не обмолвился. И к чему француженка упомянула о ее первой брачной ночи? Все это было непонятно и тревожило девушку.

Ее тревожила Луиза. Ее тревожил Кэм. Что-то происходило, и Габи собиралась в этом разобраться.

Во время ужина говорил в основном Десаз. Габриель не сводила глаз с двери, но Кэм так и не появился. Девушка сразу же почувствовала опасность, когда француз коснулся неожиданной темы.

– Где именно на Сене расположен замок вашего деда?

– Прошу прощения? – произнесла Габриель, всем существом осознавая опасность своего положения.

Глядя ей прямо в глаза, Десаз улыбнулся.

– Это где-то рядом с Андели или Тосни, или, – заколебался он на мгновение, – это замок Шато-Ригон?

Последнее слово он произнес шепотом. Когда девушка беспомощно уставилась на собеседника, он вкрадчиво сказал:

– Габриель, вы можете доверять мне. Я ваш друг.

Габриель впервые внимательно посмотрела на своего собеседника. В течение двух недель он неотступно следовал за ней. Ей льстило его внимание. Десаз был молод, красив и имел обширные связи. Кэм не видел в нем никакой опасности. Но в этот момент Габриель осознала, что ей никогда не нравился Жерве Десаз, и теперь ей стало интересно почему.

– Кто вы? – спросила она.

Француз тихонько усмехнулся:

– Вопрос в том, кто вы.

Габриель ровным тоном неторопливо ответила:

– До брака меня, как вам прекрасно известно, звали Габриель де Валькур.

– Да, да! – перебил он, не рассерженно, не нетерпеливо, а словно они повторяли старую, известную только им шутку. – А Дайсон похитил вас из Франции и стал вашим опекуном.

– Да.

– Тогда зачем он женился на вас?

– Это был брак по любви.

– Позволю себе усомниться в этом.

Хотя собеседники говорили почти шепотом и по-французски, они помолчали, пока слуги в ливреях убирали пустые тарелки и наполняли вином бокалы. Как только слуги удалились на безопасное расстояние, Габриель нарушила молчание:

– Почему вы так говорите?

– Что ваш брак заключен не по любви?

– Да.

Десаз пожал плечами, словно извиняясь.

– Поймите, я не со зла это сказал. Вам это известно так же хорошо, как и мне.

Первой терпение потеряла Габриель.

– Что мне известно? – холодно потребовала она ответа.

Глаза француза перестали улыбаться.

– Что после свадьбы ваш муж ради приличия удалил любовницу из своего дома. Но поселил ее неподалеку. В Фалмуте, если быть точным.

Габи очень долго молчала. Когда она наконец заговорила, ее слова шокировали их обоих.

– Это ложь!

Беседа находившихся рядом людей внезапно смолкла. Спустя некоторое время гул возобновился, но был уже не таким громким.

– Габриель, вы же знали это! Вы должны были знать! – умоляюще произнес Десаз. – Вы знали, что ваш брак фиктивный.

– Этот брак был заключен по любви, – повторила девушка, отчаянно пытаясь снова взять себя в руки.

– Дайсон похитил вас! Ради всего святого, вы были заложницей! Ему пришлось жениться на вас. Принц Уэльский собирался взять вас под свое покровительство. Дайсон не мог этого допустить, разве вы не понимаете?

– Он был моим опекуном. Мы полюбили друг друга. Мы поженились, – машинально произносила слова Габриель.

– И влюбившись в вас, он продолжал посещать любовницу? Ах, я понял, в чем дело! По неосмотрительности вы влюбились в него.

Габриель замотала головой, но глаза выдали ее. Все становилось чересчур понятным.

– Дайсон использовал вас, – с жестокой откровенностью сказал Десаз. – Ему на руку было влюбить вас в себя. Так вами легче управлять.

Габриель чуть не вскочила на ноги от волнения, но Десаз крепко схватил ее за запястья.

– Прошу вас! Выслушайте меня! Я не говорил бы вам всего этого, если бы не думал, что вы сами уже все знаете. Понимаете, мне известно, что он привез вас в Англию против вашей воли. Я подозревал, что вы вышли за него замуж, чтобы защитить деда. Маскарона, Габриель, Маскарона. У меня послание от него.

Девушка закрыла глаза и попыталась совладать с эмоциями. Сердце кричало ей, что Десаз лжет, что Кэм любит ее, что он никогда бы не нарушил данных ей клятв с другой женщиной. В то же время разум анализировал обрывки полузабытых разговоров, сцен и впечатлений и делал вывод, что лжет ее сердце. Имя Луизы Пельтье барабанной дробью стучало в голове у Габриель. Постепенно ей нее же удалось заставить себя успокоиться. Десаз произнес только одну действительно важную вещь: у него было послание от Маскарона. Остальное могло подождать.

Габриель открыла глаза.

– Давайте пройдемся, Десаз, – сказала она, силясь улыбнуться. – Мне хочется прогуляться в саду.

Ответная улыбка француза была более естественной.

– Умница. Я знал, что вы правильно поступите.

Позднее тем же вечером Жерве Десаз наблюдал из окна кабинета на верхнем этаже Девоншир-Хауса, как лорд Лэнсинг посадил Габриель в ожидавший ее экипаж. Английский лорд не очень-то обрадовался, когда обнаружил, что жена его друга tete-a-tete беседовала с французским immigre в укромном уголке сада. Лэнсинг повсюду искал Габриель, так он им сообщил, сердито взирая на спутника герцогини. Дайсон, похоже, уже давно уехал. Вызывали врача, чтобы обработать неприятную рану на лице герцога. Супруги должны были встретиться дома, на Ганновер-сквер.

Если у Десаза и имелись какие-то опасения по поводу того, как Габриель поведет себя после беседы, теперь они полностью развеялись. Настоящая герцогиня, подумал француз и усмехнулся.

Он решил, что вправе быть довольным собой. На самом деле он ликовал. Герцогиня Дайсон действительно оказалась внучкой Маскарона, она признала это. И она хочет вернуться с ним во Францию.

Десаз вспомнил о представлении, которое только что разыграл, и не мог не поздравить себя с успехом. Этот спектакль, несомненно, был лучшим в его актерской карьере. Что касается Луизы, она, сама того не зная, неимоверно помогла ему. С его стороны оказалось гениальным ходом стравить между собой женщин Дайсона. Сквозь гул разговоров, царивший во время ужина, Десаз почти слышал, с каким скрипом Габриель соображала, что к чему. Теперь француз был уверен, что Дайсон может клясться в невиновности на пачке библий, но его герцогиня не по верит ни единому слову.

Она смелая девочка. Десаз не мог вспомнить, кто при нем произнес эту фразу по отношению к Габриель, но это правда. Смелая и осторожная. Большинство леди, с которыми Жерве был знаком, сгорали бы от нетерпения воздать по заслугам блудливому мужу. Но не Габриель. Как опытный агент, она отложила в сторону личные соображения и перешла к сути дела.

– Кто вы? – спросила девушка, как только Десаз отыскал укромный уголок, где они могли спокойно поговорить с глазу на глаз. Никаких слез. Никаких упреков. Только прямой вопрос. Он уважал ее за это.

Десаз сказал Габриель, что он человек Маскарона и был им с самого начала. Потребовались месяцы, чтобы вычислить ее похитителей, и почти столько же времени, чтобы найти способ встретиться с ней на нейтральной территории.

Девушка заставила его немного поволноваться, когда спросила о ком-то по имени Голиаф. Фуше ни разу не упоминал о приближенном Маскарона с таким именем.

– Я послала его назад к Маскарону, рассказав об изменившихся обстоятельствах, – сказала ему Габриель.

– По-видимому, он так и не вернулся, – наугад ответил Жерве.

Девушка смертельно побледнела и пробормотала что-то неразборчивое. Десазу потребовалось пару мгновений, чтобы осознать, что его слова окончательно подтвердили сомнения, которые она начала испытывать по поводу искренности мужа.

Десаз придерживался мнения, что герцог в действительности был таким беспринципным, каким он его изображал. И Габриель просто не повезло, что ее окружают мерзавцы, которые бесстыдно ее используют. Десаз сожалел, что ему приходится быть одним из них. Француз вздохнул и после секундного размышления отправился на поиски Луизы Пельтье.

Француз и Луиза были не слишком разговорчивы, преодолевая в экипаже короткое расстояние до дома мадемуазель Пельтье. И когда Луиза пригласила Десаза выпить стаканчик, чтобы согреться, он вспомнил о Габриель и отказался.

– Что случилось с лицом Дайсона? – спросил Десаз, удерживая Луизу за рукав.

– Он оскорбил меня, – сказала француженка и, отмахнувшись от Жерве, поспешила к парадной двери.

Глаза Десаза засияли. Все лучше и лучше, думал он. Усмехнувшись про себя, француз вернулся в экипаж. Ему было интересно, что будет говорить герцог Дайсон в свое оправдание. Жерве не сомневался, что Габриель эти объяснения не растрогают.

Едва за Луизой Пельтье захлопнулась дверь, как женщина дала волю чувствам. Ее взгляд упал на фарфоровую статуэтку дрезденской пастушки, стоявшую на столике в холле – подарок Кэма. Луиза пошла прямо к ней, высоко подняла статуэтку над головой и швырнула на пол. Та, к удовольствию француженки, разлетелась на тысячу осколков.

Прибежали слуги. Луиза криком прогнала их прочь и прошествовала к себе в комнату, с такой силой захлопнув за собой дверь, что с потолка упал кусок штукатурки. Женщина не заметила этого. Она была вне себя. Чтобы Кэм так с ней разговаривал! Чтобы он предпочел ей эту непоседливую уличную девчонку, старающуюся выдать себя за герцогиню! Чтобы он потешался над ней! Чтобы жалел ее! Этого нельзя так оставлять!

Луиза перестала возбужденно шагать взад-вперед и всмотрелась в свое отражение в зеркале. Она была привлекательной женщиной, женщиной в расцвете своей красоты. Тем не менее, она испытала боль отказа, и не один раз, а трижды за сегодняшний вечер.

От принца Уэльского Луиза избавилась с удовольствием. Ей с трудом удавалось подавить дрожь отвращения, когда он обнимал ее. Пусть возвращается к своей дорогой леди Хартфорд. Очень надо. Когда принц занимался с ней любовью, Луиза не могла отделаться от ощущения, что спаривается с китом. И за все эти мучения она получила бриллиантовый браслет. Принц назвал его изящным, когда застегнул у нее на запястье, для изящной розы. Определение «дешевый» подходило гораздо лучше.

Десаз – другое дело. Он был молод, красив. И он был опытным и изобретательным любовником. Десаз отказал ей мягко, но это все равно был отказ. Луиза понимала, что он думает о другой женщине – ей уже приходилось видеть такой взгляд у мужчин. Перед тем как наконец расстаться, Кэм смотрел на нее так столько раз… ей уже не хотелось помнить сколько.

Луиза открыла буфет, стоявший у стены, и достала оттуда графин бренди и маленький хрустальный бокал. Первую порцию спиртного француженка выпила залпом. Привычным движением наполнив бокал еще раз, Луиза взяла его с собой в постель. Женщина удобно устроилась на подушках и стала вспоминать события вечера.

Кэм почти не отрывал от нее взгляда с того момента, как она попала в его поле зрения. Луиза ликовала. И когда он увлек ее прочь из бального зала в укромную комнату для чтения, прямо под носом у жены, не смогла удержаться от маленького торжествующего восклицания.

Луиза до сих пор не понимала, как герцогу удалось разгадать ее замысел. Но он разгадал его. Первые же слова Кэма, сказанные, когда закрылась дверь читальной комнаты, заставили француженку вернуться с небес на грешную землю.

– Я не собираюсь стоять и молча смотреть, как ты пытаешься поссорить нас с Габриель.

Луиза отрицала, что у нее были подобные намерения.

– Я сказала ей всего пару слов, – возразила она.

– Ваше общение и в дальнейшем будет сводиться к этому, если ты не против.

Он хотел знать, что произошло между ней и Габриель в бальном зале Девонширов, но Луиза не посмела рассказать ему об этом.

– Кэм, мы говорили ничего не значащие фразы о платьях, об общих знакомых и о тому подобном.

Луиза по-иному представляла себе их воссоединение. Она была так уверена, что Кэм вернется к ней, что он пожалеет о своем скороспелом браке и разрыве с женщиной, способной подарить ему столько наслаждения. Луиза практически предложила себя для ночных утех. Но он не хотел ее.

В прошлом она всегда сдерживала гнев – любовница на содержании не может позволить себе роскошь выказывать свое неудовольствие. Но в тот момент, когда Луиза поняла, что надежды нет, ее перестало что-либо сдерживать и слова, закипавшие на языке, сорвались с губ.

– Ты использовал меня и выбросил, словно грязную тряпку! – выкрикнула она.

Казалось, Дайсона передернуло от этих слов, но ответил он спокойно:

– Мы заключили сделку. Если я и использовал тебя, то платил хорошенькую сумму за эту привилегию.

Ситуация стала еще неприятнее.

– Ты лицемер! – гневно прокричала француженка. – Все вы мужчины одинаковы. Такие женщины, как я, хороши только для вашей постели, а женитесь вы на чистоте.

Кэм протянул руки, пытаясь утешить, успокоить ее. Луиза подумала, что герцог смягчился, что он собирался обнять ее, но когда Кэм заговорил, его тихий голос таил в себе угрозу.

– Ты права. Габриель действительно досталась мне девственной. Но даже если бы она знала десяток мужчин или больше, это ничего не изменило бы. Она – единственная женщина, которую я хочу видеть своей женой. Я не обязан тебе ничего объяснять. Я говорю тебе все это, чтобы между нами не осталось недоразумений. Держись от Габи подальше, Луиза. Я не позволю тебе навредить ей.

– Кэм, – взмолилась Луиза, – как мог ты предпочесть эту… это существо мне? О, я могу признать, что она способна выдавать себя за леди несколько часов подряд. Но разве ты не видишь, что она ничем не лучше крестьянки, что она обычная poissarde.[70] Она опозорит тебя, Кэм. Она сделает из тебя посмешище.

Герцог долго стоял молча и смотрел на нее. Потом он издал звук, напоминавший не то смех, не то вздох.

– Что еще сказать? – задал он риторический вопрос. – Похоже, ты наотрез отказываешься понимать. – Спустя мгновение Кэм продолжил: – Будет ли Габриель грубой крестьянкой в мужском наряде или леди в самом модном платье, не имеет значения. Я люблю ее, потому что она Габриель. Все очень просто. – И тогда он произнес слова, которые заставили кровь в жилах Луизы вскипеть: – Ты не понимаешь этого, Луиза, потому что ты не знаешь, что такое любовь. Дорогая моя, мне тебя жаль.

Действия Луизы были чисто рефлекторными – она набросилась на него. Она не заметила, что в волнении взяла со стола маленький ножик для вскрытия конвертов. Кэм отпрянул в сторону, но лезвие успело впиться в его щеку. Когда Луиза увидела, что натворила, она пришла в ужас. Женщина уронила нож и попятилась от герцога прочь. Но он сказал только:

– Возможно, я заслужил это. Давай считать, что теперь мы квиты, и разойдемся на этом.

Все было кончено. Как она могла обманывать себя, думая, что возможен другой исход? Уже давно, в Фалмуте, она заподозрила, что Кэм влюбился в эту нормандскую девчонку. И Луиза смирилась с этим. Это Десаз убедил ее, что она может получить любого мужчину, какого только захочет, – Кэма, принца Уэльского, даже Наполеона Бонапарта. И она млела от его лживой лести. Дура!

Но с глупостями покончено. Нужно подумать о будущем. На этой неделе Луиза получила два предложения, ни одно из которых ее особо не воодушевляло. Одно было от мистера Роберта Лесли, джентльмена средних лет, живущего на границе с Шотландией. Он предлагал ей руку и сердце. Второе предложение исходило от Фредди Лэбма, младшего сына лорда Мельбурна. Фредди хотел, чтобы она стала его любовницей.

Со свойственной французам практичностью Луиза взвесила достоинства и недостатки каждого предложения. Перед тем как лечь спать, она написала записку, извещавшую о согласии, джентльмену, которому отдала предпочтение. «Дорогой Роберт», – начала она, потом пожевала кончик пера, сомневаясь в мудрости выбора. Если она выйдет замуж за Роберта, ее дом будет находиться за много миль от цивилизации. Он захочет иметь детей. Ее поведение после брака должно быть безупречным. Но Роберт богат. И ее положение в качестве миссис Лесли будет довольно высоким. Это весомый аргумент.

Луиза обмакнула перо в чернильницу и продолжила: «Я с огромным удовольствием принимаю…» Француженка снова пожевала кончик пера.

Фредди Лэмб жесток, напомнила себе Луиза. И в его карманах часто бывает пусто. С другой стороны, он поселит ее в Лондоне и кто знает, кого она может встретить завтра? Только сегодня вечером ее познакомили с маркизом Лорном, наследником герцога Аргайла. Он заинтересовался ею, Луиза была в этом уверена. Но если она уедет из города, то как тогда сможет снова встретиться с ним?

Отбросив первый лист почтовой бумаги, Луиза начала писать заново: «Дорогой Фредди, ответ – да. Разве ты сомневался в этом?»

Она снова задумалась и пожевала краешек пера. Неприятные события сегодняшнего вечера вмешались с непреодолимой настойчивостью. Кэм. Не стоит жалеть, что она изуродовала его лицо. Он мерзко с ней обошелся. Луиза надеялась, что настанет день, когда она сможет отплатить ему той же монетой. Покачав головой, француженка вернулась к письму.