"Дэвид Мэдсен. Шкатулка сновидений" - читать интересную книгу автора

природу его души? Сокрытие и восхищение - о да! - именно эти две
составляющие свидетельствуют в пользу моего диагноза.
В любом случае, я нарушил планы отца на мою карьеру в мире музыки. Он
был глубоко потрясен. "Последние шесть лет ты дважды в неделю брал уроки
музыки! - воскликнул он - За мой счет! И теперь заявляешь мне, что я
выбросил деньги на ветер? А господин Артур впустую потратил время?" - "Вовсе
нет", - ответил я, чем непреднамеренно привел отца в бешенство. - "Извольте
объясниться, сэр!" - прогремел он. - "Я благодарен вам за уроки, - ответил
я, - потому что теперь я вполне прилично, для моего возраста, играю на
фортепьяно, и это умение еще не раз доставит мне огромное удовольствие. Я
всегда буду любить музыку, но не хочу зарабатывать ею на жизнь. Что же
касается господина Артура, не сомневаюсь, что он также благодарен за эти
уроки, поскольку они не только позволили ему платить за квартиру, но и
обеспечили возможность иногда засовывать руку ко мне в трусы и таким образом
получать сексуальное удовлетворение, которое, дважды в неделю за последние
шесть лет, очевидно, смягчило мрачные тяготы бессмысленного,
неудовлетворенного существования". - "Что?!" - почти взорвался мой отец. -
"О, не будьте слишком суровы к господину Артуру, - сказал я. - Уверяю вас,
он не причинил мне никакого вреда!" - "Что, во имя Господа, ты такое
несешь? - вскричал отец. - Ты хоть понимаешь, о чем говоришь, мальчишка?" -
"О, да! - ответил я. - Господин Артур страдает от задержанного полового
развития". - Тут глаза отца едва не выскочили из орбит: "Я не желаю слушать
в моем доме про такие грязные вещи!" - "Они не грязные, они научные. Я
прочитал об этом". - "Где ты прочитал?" - угрожающе спросил отец. - "В книге
о психологии. Мне дал ее Мартин Феберберг". - "Святые небеса!" - дрожащим
голосом возопил отец. - "Уж я позабочусь, чтобы папаша живого места на нем
не оставил!" - "Он дал мне книгу с позволения отца, - холодно возразил я. -
Мартин собирается стать психиатром, как и я". - Мой отец молчал. Думаю, что
в тот момент он просто потерял дар речи. Вместо слов он ударил меня по щеке,
очень сильно, тыльной стороной ладони. Затем отец зашатался и прислонился к
стене, неподвижный и ошеломленный. Сдерживая слезы, я как можно спокойнее
произнес: "Мне жаль, что мое решение рассердило вас, папа, но я не изменю
его". - "Зигмунд, как ты можешь такое говорить? Как что-то может быть
неизменным в четырнадцать лет?" - "Я хочу стать психиатром", - твердо
повторил я. - "Но это отвратительно! Порнография, рядящаяся в науку,
вуайеризм[13] самого лицемерного толка - исследовать интимные эротические
фантазии девушек и смаковать мерзкие желания грязных стариков! Сводить все
к..." - "К чему, отец?" - "Сводить красоту и достоинство человеческой души к
размерам висящего пениса! - громко выкрикнул отец, воздевая сжатый кулак и
яростно потрясая им. - Психиатры? Да они все совершенно безумны!" - и он
шагнул к двери. - "Быть может, это ваша ошибка", - тихо сказал я. - "О чем
ты говоришь?" - "Если вы с самого рождения называете ребенка пьяницей, не
удивляйтесь, когда он действительно им станет. Это основы неоплатонизма[14],
отец: человек походит на того, о ком постоянно размышляет или, как в моем
случае, вынужден размышлять. Я с рождения ношу имя Зигмунд Фрейд; я видел
это имя на бесчисленных официальных документах и бумагах, я слышал его из
множества уст. Так что же удивительного в том, что я хочу быть
психиатром?" - "Я не собираюсь слушать этот бред!" - взвизгнул отец и
вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Увы, вскоре после этого разговора я обнаружил, что, несмотря на свою