"Дэвид Мэдсен. Шкатулка сновидений" - читать интересную книгу автора

Фрейду, который пробормотал:
- Все это можно легко объяснить, Малкович.
- Неужели? Каким образом?
- Ну, мы можем сказать, что наш друг вживается в женскую роль...
- Нет, не можете, - вмешался я.
- Ну, тогда - что он из богемы. Артист, свободная Душа.
- А как насчет имени?
- Придумаем ему имя!
- Что?
- Естественно, что может быть проще? Итак, как бы вы хотели зваться?
- Я хочу свое собственное имя! - весьма раздраженно отозвался я.
- Но вы же не помните своего имени.
- Нет, не помню.
- Ergo[18] вам его надо дать!
- Может, Ульрих? - предложил Малкович.
Я решительно потряс головой:
- Определенно нет.
- Фортинбрас?
- Не будьте идиотом...
- Ганс?
- Нет, слишком обычно.
- А вы имеете что-нибудь против? - проворчал Малкович. - Так звали
моего брата. И я не считаю, что это обычное имя. Тогда Эрих?
- Нет.
- Никлаус?
- Нет же, нет...
- Мартин, Фридрих, Густав, Алан, Патрик, Иоханн, Пауль?
- Хендрик! - крикнул я во внезапном озарении. Что-то в этом имени
громко звонило в колокол, только я не мог вспомнить, что именно. Но оно
определенно казалось удобным и знакомым. - Да, я буду Хендриком! Меня это
вполне устраивает!
- Что это? Неужто повозка? - внезапно сказал Малкович. - Смотрите!
Действительно повозка! Неужели здесь нет моторизированных средств
передвижения?
- Похоже, что так, - пробормотал доктор Фрейд.
Это оказалась не повозка, а старомодный, запряженный лошадьми экипаж,
величественно плывущий к нам через снежные заносы. Я разглядел кучера, с ног
до головы завернутого в огромный плащ, в цилиндре, легонько подстегивающего
плетью угольно-черных лошадей. На какое-то мгновение картинка показалась мне
волшебной и романтичной, но тут я вспомнил слова доктора Фрейда о романтизме
и сентиментальности. Быть может, замерзший до бесчувствия, голодный,
забывший собственное имя, я просто искал в сентиментальном вздоре прибежище,
чтобы спрятаться от грубой действительности? В конце концов, приближающийся
экипаж мог оказаться полон грабителей или даже убийц; или он мог проехать
мимо, равнодушный к нашему плачевному положению; или в нем могли сидеть
представители закона, явившиеся чтобы арестовать нас за нарушение частных
владений, шпионство или - не забудьте про мою юбку! - непристойное
общественное поведение. И все-таки... экипаж, медленно едущий по снегу
сквозь безмятежную, темную тишину зимней ночи, на горизонте мерцают
городские огни, в небесах - тусклая, но ясная луна - да, такой могла быть