"Макс Мах. Времена не выбирают ("Квест империя" #3) " - читать интересную книгу автора

вздохом, хорошо спрятанным, впрочем, под маской дружеской любезности,
повернулся к Йёю.
- Видите ли, господин Йёю, - сказал он, вежливо улыбнувшись. - Тут
имеет значение не сама корона, а ее символическое значение. Вы меня
понимаете?
Разумеется, Йёю его сразу понял. В чем в чем, а в символике
политических жестов Лауреат разбирался, как никто другой.
- На Земле множество государств, и в большинстве из них давно уже нет
венценосцев, - объяснил Макс Йёю. - А в некоторых, как, например, в САСШ,
никогда и не было. Появление царя или короля в абсолютном большинстве этих
стран никак не скажется на мировой политике. Вы следите за моей мыслью?
- Да.
- Хорошо, - продолжил Макс, хотя, положа руку на сердце, ничего
хорошего во всей этой затее не видел. Но, с другой стороны, дело ведь было
не в капризе Лики или в мальчишеском желании двух старых коминтерновцев
покрасоваться в коронах. Просто Лика первой ухватила какую-то буквально
растворенную в воздухе нынешней Земли идею, еще не оформившуюся, еще
невнятную, но тем не менее значимую и значительную. Впрочем, это-то как раз
и не странно. У нынешней Лики было совершенно невероятное чутье на серьезные
вещи. И оба они - и Макс и Виктор - имели уже немало возможностей оценить
великолепную силу ее интуиции. И сама она знала за собой способность
улавливать тончайшие вибрации, возникавшие внутри социума, еще даже не
подозревавшего об их наличии, знала и научилась ценить и использовать. В
противном случае она бы им этого не предложила, а они бы такое от нее и не
приняли. Но она сказала, а они согласились, потому что после ее слов и они
смогли уловить эту невнятную пока для большинства "музыку сфер". Но не
объяснять же Йёю все эти тонкие материи, которые и им-то самим до сих пор
были не вполне понятны? Не рассказывать же ему, чего это им обоим стоило, и
какое непростое отношение существовало у них двоих к идее, которую они
все-таки приняли и даже начали воплощать в жизнь? А символика... Что ж, то,
что он сейчас говорил герцогу, тоже являлось правдой, однако эту правду было
все-таки легче выразить словами.
- Хорошо, - сказал Макс. - Если бы в Китае теперь появился император,
никто бы в мире сильно не удивился. Полагаю, что сами китайцы тоже. Китай
как был империей, так, по большому счету, ею и остался, как бы он теперь ни
назывался, и какая бы политическая система в нем ни существовала. Россия,
кстати, тоже, но, в отличие от Китая, появление в ней монарха имело бы
огромное символическое значение, причем как вне ее, так и внутри. Более
того, если бы теперь в Германии объявился вдруг кайзер, это бы страшно
напугало всех вокруг, европейцев в первую очередь. А вот возвращение на
русский трон царя, да еще не Романова, а Рюриковича, способно коренным
образом изменить политическую ситуацию в мире, причем не в негативную, а
исключительно в позитивную сторону. Вы меня понимаете?
- С трудом, - признался Йёю. - Но я пытаюсь. Продолжайте, господин Ё, я
вас внимательно слушаю.
Постоянство, с которым Йёю продолжал называть Макса по-ахански, отчасти
вызывало даже уважение. В этом вопросе герцог оказался непреклонен. Он ни
разу не назвал свою жену Клавой, точно так же как Лика, Макс, Вика и Виктор
оставались для него королевой Нор, жемчужными господами Ё и Э и князем
Яагшем. И это при том, что он-то как раз был одним из немногих в Ахане, кто