"Макс Мах. Времена не выбирают ("Квест империя" #3) " - читать интересную книгу автора

повод...
- Так почему все-таки в мешке? - снова спросила Тата.
- А чтоб рис лишнюю воду не впитывал, - усмехнувшись, ответил Виктор. -
Всего лишь холщовый мешок, баронесса, но каков результат! Впрочем, вы еще не
пробовали... Господа, прошу наполнить бокалы...
Макс как раз посмотрел, на Лику, поймал взгляд ее смеющихся зеленых
глаз, и в этот момент Камень на его груди ожил, и Макс почувствовал, как в
буквальном смысле сдвигаются перед ним, в нем и вокруг него пласты
пространства и времени. Мир раскрылся перед ним, как сложный многомерный
пазл. Точнее не скажешь. Во всяком случае, по-другому определить случившееся
он не мог, но ощущение было такое, что на краткий миг, имевший, однако,
глубину, объем - в общем, что-то такое, что подразумевало внутреннюю
структуру, размерность и протяженность, - он стал живым, воспринимающим
элементом некоего невероятно сложного механизма, охватывающего своей
активностью всю Землю и значительный - непостижимо огромный - кусок
Вселенной. Когда это закончилось, а, судя по тому, что видел сейчас Макс
сквозь застлавшие его глаза слезы, в реальном мире действительно миновало
лишь одно неощутимое мгновение, он был совершенно опустошен, как если бы
прошло очень много времени, в течение которого он много и тяжело работал.
Одежда промокла насквозь от льющегося ручьями пота, сердце бешено стучало в
груди, как будто хотело вырваться и улететь обезумевшей птицей "куда глаза
глядят", а тело, его могучее, не знающее усталости тело, стало вдруг слабым,
обессилев от нечеловеческого напряжения. Еще мгновение Макс сидел на стуле,
окончательно не вернувшись в свой привычный, правильный мир, не ощущая его,
этот мир, как прежде, как всегда, но переживая и физически и психологически
только что с ним случившееся, продолжавшее в нем жить и держать его, не
отпуская. А потом все поплыло перед глазами, и так-то едва различавшими
окружающее, и он почувствовал, что падает.
Макс не потерял сознание. Во всяком случае, ему казалось, что не
потерял. Но вот контроль над собственным телом он на какое-то время
действительно утратил. Упал со стула, как соломенное чучело, и лежал на
траве в той случайной позе, в которой оказался, падая, все понимая как
будто, но ничего не в силах изменить. Разумеется, поднялся большой шум. К
нему бросились, закричали, но и это он воспринимал как что-то чужое,
постороннее или даже потустороннее. Замедленные движения нечетких, размытых
фигур, глухой шум в ушах, как если бы люди кричали не рядом с ним, а где-то
далеко, за толстой стеной, мягкое кружение земли, на которой он оказался, но
которой почти не ощущал.
Его подняли, перевернули, безвольного, не способного ни двинуть рукой,
ни слова сказать, уложили на спину, взялись что-то с ним делать... Потом,
кажется, появилась аптечка, но инъекций он не почувствовал. Однако результат
воздействия впрыснутых в кровь препаратов ощутил быстро и однозначно.
Плавно, но стремительно его вырвало из объятий вечности и швырнуло обратно в
мир живых людей, в его собственный едва не утраченный мир. Зрение
прояснилось, и чувства хором сообщили ему, что все они в порядке и на посту,
умерило свой заполошный бег сердце, выровнялось дыхание, стала ясной голова.
Все.
Макс сел и огляделся. Сидел он всего лишь в паре метров от накрытого
стола, окруженного перевернутыми и брошенными как попало стульями, а вокруг
самого Макса столпились те, кто эти стулья в спешке и побросал, то есть все.