"Нагиб Махфуз. Да осчастливит Аллах твой вечер! " - читать интересную книгу автора

должность приобрели новый смысл. Разговоры теперь велись о будущей
совместной жизни, уже без тайных шептаний и любовных намеков. Я говорил, как
бы извиняясь:
- Хорошие должности нынче большая редкость.
Маляк весело отвечала:
- Я понимаю... Не стоит желать сразу слишком многого.
- Восемь гиней - этого достаточно.
- Более чем достаточно.
- Будем надеяться, испытательный срок продлится недолго.
Она радостно кивает в знак согласия, и ее щеки покрываются розовым
румянцем. Я любуюсь ее стройным станом, когда она подает мне кофе. Меня
охватывает трепет, я спрашиваю себя: "Если б объявили помолвку, добился бы я
от нее чего-то большего или нет?"

Хамада насмешливо замечает:
- Стоило нам закончить партию в нарды, как ты снова стал блуждать в
далеких мирах. О чем ты думаешь?
Я молча слежу за фокусником, который показывает свои трюки перед кафе,
окруженный ребятней. С отвращением смотрю на змею, что обвивается вокруг его
шеи.
Хамада спрашивает:
- Ты любишь фокусников?
- Нет.
Вздыхая, он произносит:
- Мой внук очень болен.
- Да поможет ему Господь.
- Ты помнишь стихотворение, которое начинается словами: "И наши дети
подобны..." Как там дальше?
- Вроде бы я его читал, но я плохо запоминаю стихи.
- А я теперь забываю то, что следует помнить, и помню совершенно
ненужное.
- Я тоже.
- Иногда я даже забываю грамматические правила, которые преподавал всю
жизнь.

Моего отца отправили на пенсию в тот самый год, когда я поступил на
службу. Я прочитал на его лице растерянность и что-то похожее на стыд,
который он пытался спрятать за вымученной улыбкой, и сказал про себя: "Мой
отец опечален". Он старался не менять своего ежедневного распорядка: ложился
спать в полночь, вставал рано утром, в восемь утра - вместо семи, как
раньше, уходил из дома, после полудня возвращался из кафе "Дававин" - вместо
министерства, обедал, спал и снова отправлялся в кафе. Но его печаль не
проходила. Я решил утешить его и вселить в его сердце немного радости. Ведь
он мой отец и друг, и нам нечего друг друга стыдиться. Я скажу ему: "Давай
руку, пойдем вместе в дом Баха-эфенди Османа сватать Маляк. Сегодня мой, а
также и твой решающий день. Нет никакого смысла ждать замужества Фикрии и
Зейнаб - так можно прождать до скончания века". Но отец внезапно умер. Он не
болел и ничего не подозревал. Это случилось рано утром, за завтраком, когда
он пил кофе. Как позже определил врач, у него, отказало сердце. Женщины
вопили и били себя по лицу. Я плакал вместе с женщинами, словно был одной из