"Махкам Махмудов. Бибиханум " - читать интересную книгу автора

должен приехать туда в сопровождении только своей свиты. Эмир же отправится
туда с воинами, и они перебьют всех. Ночью эмир Хусайн проговорился во сне.
Теперь мы должны сделать доброе дело...
- Но чем же мы можем помочь? - простодушно спросила служанка.
- Если мы с умом возьмемся за дело, спасем от неминуемой гибели
мужественного рыцаря, - взволнованно произнесла царевна, доставая из рукава
шелковый платочек. - Среди богатырей, охраняющих замок, есть и ваши
земляки. Вы тайно договоритесь с одним из них, чтобы он доставил письмо,
спрятанное в этом платке, предводителю войск эмира Хусайна - Шер Бахраму. А
Шер Бахрам доставит его Тимурбеку. Если последний вовремя получит известие
о замышляемой подлости, он во веки веков не забудет тех, кому обязан
жизнью.
Служанка поняла: настал, наконец, час, когда она, действительно, может
"пожертвовать не одной, а тысячью жизней во имя царевны". Взяв из рук
царевны алый платок, благоухающий амброй, она спрятала его в потайной
карман.
- В добрый путь! - сказала царевна, и тревога сжала ей сердце.
- Счастливо оставаться, моя госпожа! - улыбнулась служанка и
удалилась.

Царевна тоже покинула зеленую беседку и направилась в покои. Заперев
дверь спальни, она упала лицом в подушку на своем роскошном ложе. Душа ее
была невыразимо смятена: она удивлялась себе и никак не могла понять - что
толкнуло ее на этот шаг... Разумом царевна осуждала себя, а сердце властно
требовало предотвратив задуманное Хусайном. Муж ее - чернобровый,
черноглазый- таджик с мужественным лицом был настоящим воином, дальновидным
полководцем. В военной смекалке и хитрости он не уступал Тимуру, а в
управлении государством был более жестоким. Его жестокость уже не знала
предела: не доверяя главному судье, Хусайн сам вершил суд, был неумолим в
судебных разбирательствах... Он не терпел пререканий, не допускал сомнений
в правильности вынесенных им приговоров. Соблюдая сарбадарские традиции,
хан одевался просто и скромно, однако ж выглядел грозно. Суд он вершил с
железной палицей в руках, и, если кто-либо давал неверные показания,
заговаривался, плутовал, царь бил его этой палицей. Одни считали его
хитрым, завистливым, коварным, другие превозносили до небес его
достоинства.
Любил ли он Сараймульк-ханум? Трудно сказать. Эмир никогда об этом не
говорил ни ей, ни кому иному. Хусайн почти всегда был в походах, во дворце
появлялся редко, и весь отдался ратным подвигам. Он снискал воинскую славу,
но было в нем что-то пугающее, отталкивавшее царевну. Она знала, что его
душу одолевала жажда власти, власти над всем миром, и оттого походы и битвы
были ему милее дворцовых утех.
Как ни пыталась царевна заснуть, беспокойные мысли, сменяя одна
другую, обуревали ее, лишали сна. Долго она лежала забывшись, закрыв глаза.
И увидела сон.
Конь ее споткнулся, она упала с него и полетела в страшную бездну. А
там кишмя кишели, сверкая чешуей, ярко-красные, светло-желтые, зеленые
змеи. От страха зашлось сердце, пыталась закричать не могла. И все падала и
падала на кишащий клубок змей. В это мгновение из-за облака вылетел всадник
на белом коне и подхватил царевну сильными могучими руками. И похож был