"Иван Иванович Макаров "Рейд "Черного жука" " - читать интересную книгу автора

нужно это зимнее? Вша, дура-мама, а не дело.
Мне становится страшно оттого, что на это "зимнее" он реагирует с такой
легкостью.
Случилось это в январе. За месяц до этого мы угнали на китайскую
территорию две тысячи овец у советского пограничного совхоза.
Мы - это я, Андрей-Фиалка, дядя Паша Алаверды и два пастуха-монгола.
Кража прошла благополучно, потому что ей покровительствовала не только
"ПР", но кто-то более могущественный. Овец продали английской "Хладобойне",
и мы получили от "ПР" русскими деньгами по 50 копеек за голову. Мы выполнили
это как "задание", в счет гарантии, обеспечивающей наше "право на жизнь" на
чужой территории.
Деньги мы пропили. Пропили бесшабашно, буйно, вовсе не думая о
завтрашнем дне.
Тогда же я заметил, что за нами следит шпик от "ПР".
Мы пили у моего знакомца в деревне Ла-О-Хан, у беглого семиреченского
казака. Его припадочная жена жалась ко мне плечом. Она до крови искусала
себе губу и, часто сплевывая окровавленную слюну, страстно пела:

Ды-далико в страни иркуты-ский...

Я пил и все время прислушивался. Потом внезапно встал и выбежал в сени.
От двери поспешно отскочил человек в кожаной куртке и в нагольных сапогах,
прыгнул в хлев.
Я запер за ним тяжелую дверь на засов. Потом вернулся в избу и сказал
казаку:
- Передний хлев ты, Артемий, денька два не открывай.
Он понял и смолчал. И когда я сел, его жена достигла своего. Я не
сопротивлялся, и она, лихорадочно вздрагивая, закатила глаза, облокотилась и
забормотала:
- Не откроим, голыбь, не откроо-им, - и опять запела:

...Ды-да-лико в страни ирку-тыский...

Утром, когда мы уезжали, в кровавом тумане всходило три солнца.
Спиртовой градусник показывал - 43°. В тяжелой дохе мерзли ноги.
Там, в хлеву у Артемия, замерзал человек. Впрочем, он, может быть, уже
замерз, когда мы уезжали. Мне несколько раз приходилось замерзать - ни с чем
не сравнимые муки. Кажется, что кости высверливают тупым угловатым сверлом.
Сначала в ногах, потом в бедрах. А когда на несколько минут немилосердно
заноет нижняя челюсть, тогда в теле начнется огненный зуд. Теряешь сознание.
Близок конец.
Выезжая, я подумал: "Ноет у него нижняя челюсть или еще нет?" Потом
представился седой, покрытый инеем угол хлева.
Чужие муки меня давно уже не трогают.


Очень много сигнальных кнопок в кабинете у Воробьева.
По две, по три и даже по пять штук в коротеньких черных или коричневых
брусочках, от которых тянутся в разные стороны тонкие зеленые жилки
проводов. Я знаю, что это уловка.