"Наталья Макеева. Вечная куколка" - читать интересную книгу автора

даже мать не решалась успокаивать маленькую.

Иногда Таня и Дмитрий играли так: шли за изгибами и, исколесив весь
район, вдруг оказывались в каком-то чудном месте. Часто с виду место
никакое было - забор и два столба тоскующих, а висит что-то в воздухе,
дрожит - не то пугает, не то зовёт и ничего не поделаешь с этим. Один раз
на станцию секретную забрели, где их приняли не поймёшь за кого.
Станция тоже вся была чем-то пропитана, по слухам где-то на её
заброшенности, среди ржавого железа и покосившихся антенн был лаз в такие
дебри, о которых лучше и вовсе не говорить. К тому же, и стражи при нём, а
с ними шутки плохи. Пока главный начальник выспрашивал - кто такие, что
надо, и какой родни, среди прочих поглазеть на нарушителей пришел молодой
человек, бледный словно упырь, в летней форме без погон.
Всё смотрел, тихо как-то, без суеты и любопытства, но так пристально,
что Таню пробрал озноб.
Вскоре, конечно, отпустили. А Сторож стоял и смотрел, думая о чём-то
бесконечно жутком, скребущемся здесь же - под шутками, снегом и мёрзлой
землёй.

Снова в тех краях Таня оказалась поздней весной. Станция резала слух
тишиной -птицы исчезли, а которые попадались, вели себя неспокойно, как
будто случайные гости на ведьминых похоронах. И зелень вроде буйствует, но
как-то пусто, словно страх вместо прочего зверья гнезда себе свил.
Деревья растут нездорово и нет-нет, да встретишь такое, от чего волосы
дыбом становятся - мох то крУгом растёт, то шалашом больным, а то и вовсе
такое растение чуждое попадётся, что одна мысль от него - прочь, бежать в
траву придорожную, в бурьян сиротский с головой забиться.
И побежала. А "то" дышало ей в спину всем своим холодом. Таня неслась
подальше от всего этого, ясно - до ледяной дрожи, чувствуя, как внизу, в
лазе, под крУгами и шалашами белёсого мха, что-то ворочается - какойто
предвечный вселенский червяк, и от его перекатывания весь мир вотвот
вывернется наизнанку.

Тем же летом Таня вернулась в Москву. Она уже распускала крылья,
забываясь в вагоне метро, и летала по тоннелям, лихостью своей пугая
сонные тени, змеящиеся в гнилых проводах. Метро всегда было местом
неясным. С детства и до недавних пор Танечка пугалась его, - нор, огней,
шёпота.
Hедопонимала она тамошних людей - Так их и называла тайком - "люди в
метро". То девушка, то мужчина, то старуха - каждый раз по-своему. Они
ничего и не делали, просто были - смотрели, думали, спали - Hо во всех их
существах виднелись провалы, дыры, втягивавшие в себя танины мысли.
Один раз она задремала, и на границе этой дремы увидела свою правую
руку в виде звериной лапы. С перепугу она даже полюбила её, как если бы та
была родным существом, а не приросла вместе с мыслями об охоте и привкусом
крови во рту, - изящная, покрытая ровной нежной шерсткой, с блестящими
чёрными коготочками. Hо тут же проснулась от резкого страха перед
всепроникающей инородностью, успев поймать тихий, цепкий взгляд ещё не
старой женщины с огромной копной седых волос.
В другой раз сон в метро случился такой: