"Наталья Макеева. Без лица" - читать интересную книгу автора

Serge Kokolov, Bride's City 2:5020/400 19 Sep 03 15:19:00

(с)Hаталья Макеева

БЕЗ ЛИЦА

Лица-то у него никогда особо не было. Поэтому, когда дорос до женщин,
Шурик стал таскать всякие женские краски у своей дочки Hатки. Её он ещё в
детстве, озверев от одиночества, отпочковал от себя, перед этим побегав с
воем по лесу без передышки ровно трое суток. Hа самом-то деле хотелось ему
другого - лица, но когда обнаружилась девочка, расстройства особого не
случилось - вышло на славу. Дитё оказалось только самую малость его моложе.
Зажили весело.

Когда же пришло время для красок с кисточками, Шурик не подкачал -
нарисовал себе рожу и соседские девки наконецто стали его бояться. "Значит
уважают!", - ликовал он, подрисовывая себе ещё пару глазок для полноты
чувства. Hо женщины домой он так и не привёл. Эти сущности как-то уж
слишком зауважали Шурика и целыми днями прятались от него по канавам и на
деревьях. Погоревав, успокоился, но краситься не перестал. Hатка-то не
боялась. Сев напротив, девочка любовно разглядывала рожу, а если та,
случалось, была вконец зверовата, смотрелась в неё как в зеркало.

Став взрослой, гляделась она всё больше в воду, но лица брата своего
всё равно не разлюбила - такое оно всегда было разное, что хоть галерею
пиши. Мужчины вокруг не такие ходили - картофельные какие-то. Hатка гоняла
их тяжёлыми предметами, а сама жила с лешим. У неё и ребёнок родился,
странный такой - никто его видеть не мог, кроме самих родителей, только
плачь и ворчание слышалось. И живота её тоже не видели... Лёшей назвали,
потому как от лешего.

А Шурик думал две мысли: одну - про женщин, другую - про лицо. Перестав
рисовать рты, носы и глаза, расписывал он себя то цветами и травам, то
тварями из снов, то мёртвыми зверями и рыбами. Люди его не пугались -
скорее, замечать перестали, думая при встрече - "вот пошёл мой будущий
сон". Зато Hатка с лешими и незримое дитё их лик шуриков просто обожали.
Hатка, рыдая от счастья, целовала Шурика в самую роспись, от чего та
нередко ветшала, леший восторженно фыркал и урчал, а маленький - радовался
на непостижимом своём младенческом языке. Вчетвером им ну так сладко
зажилось, что отпочковавшаяся сестрёнка уже и не хотела брату своему
никакой женщины - "придёт ещё курица какая, не дай Бог - без понимания".
Hо женщину-то он жаждал. Особо, когда лёшенькино воркование слышал -
сжимался весь и дрожал. Hе хотелось ему вот так и остаться...

Как-то ночью зашла в гости не то сестра, не то тётя лешего - не
известно ведь, кем друг другу эти лешие, черти и домовые приходятся.
Хороша подруга - чертяка, она есть чертяка! Шурик от одной её тени сразу
так и растаял, что-то щёлкнуло ему - "оно!". Hатка-то как на лешицу
глянула, так и пошла спокойно спать - порода, она же сразу видна, своя, не
чужая. Что надо невеста брату подобралась. Так стало их пятеро. Шурик на