"Николо Макиавелли. Государь" - читать интересную книгу автора

Поистине страсть к завоеваниям -- дело естественное и обычное; и тех,
кто учитывает свои возможности, все одобрят или же никто не осудит; но
достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих
возможностей и стремиться к завоеваниям какой угодно ценой. Франции стоило
бы вновь овладеть Неаполем, если бы она могла сделать это своими силами, но
она не должна была добиваться его ценою раздела. Если раздел Ломбардии с
венецианцами еще можно оправдать тем, что он позволил королю утвердиться в
Италии, то этот второй раздел достоин лишь осуждения, ибо не может быть
оправдан победной необходимостью.
Итак, Людовик совершил общим счетом пять ошибок: изгнал мелких
правителей, помог усилению сильного государя внутри Италии, призвал в нее
чужеземца, равного себе могуществом, не переселился в Италию, не учредил там
колоний.
Эти пять ошибок могли оказаться не столь уж пагубными при его жизни,
если бы он не совершил шестой: не посягнул на венецианские владения. Венеции
следовало дать остраску до того, как он помог усилению Церкви и призвал
испанцев, но, совершив обе эти ошибки, нельзя было допускать разгрома
Венеции. Оставаясь могущественной, она удерживала бы других от захвата
Ломбардии как потому, что сама имела на нее виды, так и потому, что никто не
захотел бы вступать в войну с Францией за то, что Ломбардия досталась
Венеции, а воевать с Францией и Венецией одновременно ни у кого не хватило
бы духу. Если же мне возразят, что Людовик уступил Романью Александру, а
Неаполь -- испанскому королю, дабы избежать войны, я отвечу прежними
доводами, а именно: что нельзя попустительствовать беспорядку ради того,
чтобы избежать войны, ибо войны не избежать, а преимущество в войне
утратишь. Если же мне заметят, что король был связан обещание папе: в обмен
на расторжение королевского брака и кардинальскую шапку архиепископу
Руанскому помочь захватить Романью,-- то я отвечу на это в той главе, где
речь пойдет об обещаниях государей и о том, каким образом следует их
исполнять.
Итак, король Людовик потерял Ломбардию только потому, что отступил от
тех правил, которые соблюдались государями, желавшими удержать завоеванную
страну. И в этом нет ничего чудесного, напротив, все весьма обычно и
закономерно. Я говорил об этом в Нанте с кардиналом Руанским, когда
Валентино -- так в просторечии звали Чезаре Борджа, сына папы Александра --
покорял Романью: кардинал заметил мне, что итальянцы мало смыслят в военном
деле, я отвечал ему, что французы мало смыслят в политике, иначе они не
достигли бы такого усиления Церкви. Как показал опыт, Церковь и Испания
благодаря Франции расширили свои владения в Италии, а Франция благодаря им
потеряла там все. Отсюда можно извлечь вывод, многократно подтверждавшийся:
горе тому, кто умножает чужое могущество, ибо оно добывается умением или
силой, а оба эти достоинства не вызывают доверия у того, кому могущество
достается.

ГЛАВА IV

ПОЧЕМУ ЦАРСТВО ДАРИЯ, ЗАВОЕВАННОЕ АЛЕКСАНДРОМ,
НЕ ВОСТАЛО ПРОТИВ ПРИЕМНИКОВ АЛЕКСАНДРА
ПОСЛЕ ЕГО СМЕРТИ