"Андрей Макин. Французское завещание " - читать интересную книгу автора

- Мы не нашли ваших документов, - сказал он, вернувшись.
Шарлотта стала настаивать. И тут произошло то, что было столь же
неправдоподобным, сколь логичным. Начальник разразился потоком такой брани,
что, несмотря на два месяца, проведенные в набитых поездах, Шарлотта
обомлела. Он продолжал ее ругать, даже когда она уже взялась за ручку двери.
И вдруг, приблизив свое лицо к ее лицу, прошипел:
- Я могу арестовать и расстрелять тебя здесь, во дворе, где сортиры!
Поняла, шпионка поганая!
Возвращаясь домой через заснеженные поля, Шарлотта думала, что в этой
стране нарождается новый язык. Язык, которого она не знает, вот почему
диалог в бывшем кабинете губернатора показался ей неправдоподобным. Впрочем,
нет, все имело свой смысл: и это революционное красноречие, вдруг
срывающееся в грязную ругань, и эта "гражданка шпионка", и брошюрка,
регламентирующая половую жизнь членов партии. Да, утверждался новый порядок.
В этом мире, хоть и таком ей знакомом, все называлось теперь по-другому, на
каждый предмет, на каждое человеческое существо наклеивали свой ярлык.
"Но этот медлительный снег, - подумала она, - эти сонные хлопья
отступивших холодов в сиреневом вечернем небе..." Она вспомнила, как в
детстве радовалась этому снегу, выйдя на улицу после занятий с
губернаторской дочкой. "Как сегодня..." - мысленно сказала она, глубоко
втянув в себя воздух.

Через несколько дней жизнь покатилась по наезженной колее. Прозрачной
ночью на землю сошел полярный холод. Мир преобразился в ледяной кристалл, в
который вмерзли ощетиненные инеем деревья, белые неподвижные столбы над
дымоходами, серебристая линия тайги на горизонте, солнце в переливчатом
ореоле. Человеческий голос больше не разносился вокруг - его звук застывал
на губах.
Они теперь думали только о том, как выжить, день за днем, сохраняя
вокруг своих тел крохотную зону тепла.
Спасла их, прежде всего, изба. В ней все было предусмотрено для того,
чтобы выстоять против бесконечных зим, бездонных ночей. Само дерево толстых
бревен хранило в себе тяжкий опыт многих поколений сибиряков. Альбертина
сумела уловить потаенное дыхание этого старого жилья, научилась сливаться с
жаркой медлительностью печки, занимавшей половину горницы, с ее таким
одушевленным молчанием. И Шарлотта, наблюдая повседневные движения матери,
улыбаясь говорила сама себе: "Да она же настоящая сибирячка!" В сенях
Шарлотта с первого дня обратила внимание на пучки сухих трав. Они напоминали
веники, которыми русские нахлестывают себя в бане. Только когда был съеден
последний кусок хлеба, Шарлотта узнала истинное назначение этих трав.
Альбертина замочила один из пучков в горячей воде, и вечером они поужинали
тем, что впоследствии шутя называли "сибирской похлебкой", - смесью стеблей,
зерен и корней. "Я скоро буду знать все таежные растения как свои пять
пальцев, - говорила Альбертина, разливая в тарелки этот суп. - Не понимаю,
почему местные жители так мало их используют..."
И еще их спасло присутствие девочки, маленькой цыганки, которую они
однажды нашли полузамерзшей на своем крыльце. Девочка скреблась в задубевшие
доски двери окоченевшими, фиолетовыми от стужи пальцами... Чтобы накормить
ребенка, Шарлотта делала то, чего никогда не стала бы делать ради себя
самой. Просила на рынке подаяния - луковицу, несколько мороженых картофелин,