"Олег Малахов. Непоправимость волос" - читать интересную книгу автора

вообще.
Привидение никогда не выбирало заранее, кого именно оно посетит ночью,
но ведомое беспамятством желания соприкосновения с душой человека,
напуганной до смерти, и даже возможностью в очередной раз познать смерть
человеческую, оно покидало мой дом. Я никогда не давал наставлений
привидению. Я чувствовал лишь свои мокрые от волнения руки и ощущение
приближения дневной скуки. Я смотрел на себя в зеркало. Зеркало исчезало, я
купал себя в ванне. Ванна кровоточила. Я терял улыбки, надо мной смеялись.
Привидение отбирало у меня все, чем я пытался наделить свою мнимую спутницу.
Привидевшуюся мне, видимо, и не открывшую своего имени. ТЫ.
Ненавидь меня, спасай меня, останови... подведи к черте, отрекись...
отбрось... отшвырни... сделай навсегда неприкаянным.
И уже я не становлюсь тобой по праздникам. Мне начинает хватать себя. Я
выхожу на площадь, крестившую наш союз, вижу твои губы, плавающие в воде
фонтана, которые шепчут: кровавь, безостановочно огибай земной шар, тебе
никого, кроме меня больше не найти... всматриваюсь в движения твоих слов.
Говори это моему лицу. Оно со временем превратится в копирку твоего.
Ты в ярко красной футболке. Плотно облегающей твое тело. Я догоняю
тебя, в глазах растворяется твой образ. Я, уже нашедший и догнавший тебя,
пытаюсь ощутить тебя, прижаться к тебе, безуспешно... ищу тебя. Уже будто бы
зайдя в самую тайную твою комнату, где живут только твои секреты и мои
откровения.
Помехи... Мозгом управляют окрыленные успехом подавления личностных
качеств рецидивисты.
Ты дирижировал моими улыбками. Губы безоговорочно подчинялись тебе. Ты
тиражировал мои улыбки, сам становясь немного улыбчивее.
Поперечное измерение. Пикеты манекенов. Иконы никотина - реклама пап и
роз. Музыка с кашлем. Семидневное окончание дня.
Я встречался с привидением не так часто. Оно приносило иногда цветы с
чьей-то могилы, уверяло меня, что они свежи, как весеннее морское утро на
неоткрытом людьми острове. Называло имена девушек, которых я не спас, и меня
любяще называло бесподобным сосудом ассоциаций. Ползло по простыне моей
пустынной постели. Приоткрывало мои глаза, застывало надо мной с ликом
задумчивого всадника, утратившего следы своего коня в бескрайних прериях
Аризоны.
Оно говорило мне, будто я - камень, который сам себя может бросить в
лицо безликости. В нас, в массы, в среднего потребителя, ценовую нишу. В
процесс производства, в фотографию взгляда.
А это еще не случилось, лишь вчерашние свидетели раскрыли множество
тайн, связанных с этим. А природа устала, и лица людей уснули в трамвае,
который плавает в глотке каждодневной печали. Только девушка, о которой я
думал, еще не знала о том, что еще не произошло. А я почему-то был уверен в
том, что все уже закончилось.
(Если эти звуки не исчезнут в ее очередной мольбе, и не изменят ее
манеру смотреть на все вокруг, она не сможет вымолвить ни слова, восхищаясь
самой необузданной красочностью цветочных полей, а я забуду, что эти звуки
значили для нее когда-то ... неужели она не будет бороться с немым небом и
безвкусным дождем...) о... молись со мной, прячь руки в прямых линиях света
алтарей неизвестной нам религии.
Создаю новый образ, знаю, что он овладевает мной, а я лишь следую его