"Бернард Маламуд. Рассказы [H]" - читать интересную книгу автора

не то шляпа, не то мягкий берет без козырька; Рубин брел по лестнице,
поглощенный невыразительными - а может, невыразимыми - мыслями; он
поднимался из своей студии, из подвала Нью-йоркской художественной школы, в
мастерскую на втором этаже, где преподавал. Искусствовед Аркин,
легковозбудимый, склонный к гипертонии тридцатичетырехлетний холостяк, лет
на двенадцать моложе Рубина, заметил странный головной убор скульптора через
открытую дверь своего кабинета и проводил его взглядом сквозь толпу
студентов и педагогов. Белая шляпа выделяла, отъединяла скульптора ото всех.
Она словно высвечивала его унылую невыразительность, накопленную за долгую
жизнь. Аркину вдруг, не очень-то кстати, представилась некая белая тощая
животина - олениха, олень, козел? - что упорно и обреченно таращится из
густой чащи. Взгляды Аркина и Рубина на миг встретились. И скульптор
поспешил на занятия в мастерскую.
Аркин относился к Рубину с симпатией, но друзьями они не были. Это - он
знал - не его вина: очень уж скульптор замкнут. Во время разговора Рубин
обычно лишь слушал, глядя в сторону, точно скрывал, о чем думает на самом
деле. Его внимание к собеседнику было обманчивым, он явно думал об ином -
наверняка о своей унылой жизни, если унылый взгляд выцветших,
тускло-зеленых, почти серых глаз есть непременный признак унылой жизни.
Порой он высказывался: чаще всего произносил избитые истины о смысле жизни и
искусства; о себе он говорил совсем мало, а о работе своей - ни слова.
- Рубин, вы работаете? - отважился как-то Аркин.
- Разумеется.
- А над чем, позвольте узнать?
- Так, над одной вещью.
И Аркин отступился.
Однажды, услышав в факультетском кафе рассуждения искусствоведа о
творчестве Джэксона Поллока {Джэксон Поллок (1912-1956) - американский
живописец. В 40-х годах - глава "абстрактного экспрессионизма".}, скульптор
вспылил:
- Не все в искусстве разглядишь глазами!
- Мне приходится своим глазам доверять, - вежливо отозвался Аркин.
- Вы сами-то когда-нибудь писали?
- В живописи вся моя жизнь, - ответил Аркин.
Рубин умолк, преисполненный чувством превосходства. В тот вечер, после
занятий, они вежливо приподняли на прощанье шляпы и криво улыбнулись друг
другу.
В последние годы, когда Рубина бросила жена, а у студентов вошли в моду
экстравагантные одеяния и головные уборы, Рубин тоже стал носить чудные
шляпы; эта, белая, была новейшим приобретением; похожую, только пожестче,
надевал в Конгресс Джавахарлал Неру; нечто среднее между головным убором
кантора и распухшей ермолкой или между шапочкой судьи с полотен Руо и
шапочкой врача с гравюр Домье. Рубин носил ее точно корону. Возможно, она
согревала его голову под холодными сводами громадной студии.
Позже, когда скульптор в белой шляпе шел с занятий обратно в студию,
Аркин оторвался от чтения статьи о Джакометти и вышел в забитый студентами
коридор. В тот день он беспричинно восторгался всем вокруг и сказал Рубину,
что восхищен его шляпой.
- Хотите знать, отчего она мне так понравилась? Она похожа на шляпу
Рембрандта на одном из поздних автопортретов, наиболее глубоких. Пусть эта