"Лео Малле. Километры саванов ("Нестор Бюрма") " - читать интересную книгу автораэтому имени, и где-то далеко, очень далеко, чертовски далеко, ближе к 1929 -
30 годам, прорезалось очень смутное воспоминание. - Эстер Левиберг? - пробормотал я. - Да. У вас короткая Память! - рассмеялась она. - Впрочем... Она взмахнула рукой. - ...конечно, мне следовало навестить вас значительно раньше, но мы расстались при таких обстоятельствах, что... ну... Она на мгновение запнулась. - ...Да я и не нуждалась в вас. Откровенно, правда? Я всегда очень откровенна. Я само воплощение откровенности... И снова засмеялась: - ...Нестор Бурма! Кто бы мог подумать, что вы станете детективом? Но раз так все складывается, я хочу вас использовать, потому что... потому что... Она остановилась. - ...Морено вернулся, - чуть ли не с трагическим надрывом сообщила она. Воспоминание прорезалось отчетливее, развернулось, выплыло из тумана давно прошедших лет и ожило в моей памяти, словно блоха в шерсти ангорской кошки. - Алиса! - воскликнул я. Вскочив, я обогнул стол, взял ее руки в свои и горячо пожал. - Наконец-то, - сказала она. - Но вам-таки потребовалось время. Интересно, такой ли уж вы классный сыщик, как уверяют? - Моя дорогая Алиса! - сказал я. - Эстер, - сухо поправила она. - Алиса - это мое иноверческое имя. А не была еврейкой, не случилось бы ничего из того, что случилось со мной. Я ничего не сказал, боясь подобных разговоров. Но невольно подумал о нацистских преследованиях. Машинально мой взгляд перенесся на вуаль, закрывавшую раны, о которых рассказывала моя секретарша. Угадав мои мысли, Эстер сказала: - Не на это я намекаю, - она приподняла угол темной ткани, и мне открылось ужасное зрелище истерзанной, залатанной, ядовитого цвета щеки - ...Не слишком веселое зрелище, не так ли, дорогой друг? Конечно, если бы тогда были необходимые инструменты и лекарства, раны удалось бы залечить лучше... Я хранил молчание. Она опустила свою вуаль. - Это произошло в лагере. Да, вместе со всей семьей я была выслана. На нас донесли... Она странно улыбнулась. - Вернулись только мой брат да я. Это произошло со мной в лагере, во время случайного пожара, но... но я не испытываю ненависти к немцам. - А могли бы, - признал я. - Ненависть в ответ на ненависть не приводит ни к чему хорошему, но... в конце концов... никто не упрекнул бы вас, если бы вы их ненавидели. - Я не питаю к ним ненависти, - настаивала она. Но лихорадочный блеск в ее бархатных глазах опровергал эти слова. - Тем лучше, - сказал я. И вернулся на свое место. Пока оставалось неясным, чем мне грозит эта давняя история, разве что она решила изучить степень антисемитизма и |
|
|