"Лео Малле. Тайны одного Парижского бульвара ("Нестор Бюрма") " - читать интересную книгу автора

жилплощади хозяина ресторана, который кого-кого, а меня уж, наверняка, может
прищучить за нарушение неприкосновенности жилища, если застукает у себя
дома. Я замираю и прислушиваюсь. Ни звука. Ничего. Ладно. Следует ли мне
продолжить мою рекогносцировочку или лучше смыться? Передо мной дверь. Это
довольно соблазнительно. Я ее открываю.
Он стоит передо мной, как статуя командора, такой же неподвижный и
недоброжелательный, с типичной улыбкой на тонких губах, таинственный и все
прочее, что положено самому что ни на есть китайскому китайцу.
Он смотрит на меня, я - на него. Мы смотрим друг на друга. Это
продолжается пять секунд или целый век. Пожалуй, век. Он атакует первым:
- В следующий раз запаситесь карманным электрическим фонарем, -
советует он.
Он говорит на чистом французском языке без малейшего акцента. Я
спрашиваю себя, настоящий ли он китаец или поддельный. Но в моем
положении...
- Это избавит вас от необходимости, поднимаясь по лестнице, зажигать
свет, а заодно и сигнальную лампу у меня на пульте, там, внизу, возле кассы,
которая сообщает мне, что кто-то посторонний шарит по моим приватным
помещениям.
Я ничего не говорю. Я в ярости и чувствую себя идиотом. Господи, чего
это мне приспичило действовать так скоропалительно? Почему бы не окружить
Чанг Пу плотной сетью наблюдения и подождать? Так нет же, этого от нас
требует современный стиль. Быстро. Делать быстро. Современный стиль. Черный
юмор плюс идиотизм того же цвета. Мне хочется укусить этого Чанг Пу. Чем я
рискую? Я ведь отведал его кухни.
- Вы не отвечаете? - спрашивает он.
- Нет.
- Вы не нашли то, что искали, не правда ли?
- Я ничего не искал.
- Ах, так? А я подумал... Извините.
Он спокойно изгиляется надо мной. Он не современный. Он не спешит, и
времени у него много. Ловит кайф, глядя на мою дурацкую рожу, тянет резину,
этот утонченный Сын Неба.
Он втыкает себе сигарету в рот и... о, черт! - вытаскивает пушку.
Я не делаю ни того, ни другого. У этого субчика, наверняка, есть что
скрывать. Имел бы я хорошую мину, если бы он позвал полицейских, но в этом
плане бояться нечего, он их не позовет. А сейчас сходу сведет со мной счеты.
Минутку. Ярость ослепляет меня. Я бросаюсь на него.
Прежде всего я выбиваю пушку из его клешни, и она вальсирует в угол
комнаты, где рассыпается на части, при виде которых у меня вырывается весьма
мощная гирлянда выражений с упоминанием всуе Господа Бога. Это просто
невозможно - набрать такую коллекцию глупостей за один сегодняшний день.
Очевидно, это реванш за мой выигрыш в Национальной лотерее. Но это не
утешает. То, что я принял за пистолет, оказалось подделкой. Хорошо
сделанной, но подделкой. Это - зажигалка, пистолетная ручка которой служит
портсигаром, и сейчас эта штука валяется в углу посреди рассыпанных сигарет.
Но что бы там ни было, отступать уже поздно. Чанг Пу, получивший от
меня тумак, возвращает его мне с процентами, используя мое удивление. Я
отвечаю ударом кулака по физиономии и бью ботинком по голени китайца. В свою
очередь, получаю по уху. Ругаюсь и бросаюсь врукопашную. Этого китайца я