"Андре Мальро. Королевская дорога [1.08.06] Перевод с франц. Н.А.Световидовой, 1992 Роман" - читать интересную книгу автора

тростников уже потемнели. Взять бы и самому нож и размахивать им изо всех
сил, у него это наверняка получится лучше, чем у крестьян! Эх, широкий взмах
косой по тростникам!.. Проводник тихонько тронул его, чтобы привлечь
внимание: после того как упали последние стебли, можно было различить
отгороженные камнями, испещрённые уцелевшими тростинками глыбы, которые
образовывали вход, - они были совершенно гладкие.
Да, и на этот раз опять без скульптурной резьбы.
Проводник улыбался, продолжая показывать пальцем. Никогда ещё Клод не
испытывал такого желания ударить. Стиснув кулаки, он повернулся к Перкену,
тот тоже улыбался. Дружеские чувства, которые питал к нему Клод, обернулись
вдруг бешеной яростью; между тем, следуя общему направлению взглядов, он
повернул голову: вход, который, безусловно, был когда-то монументальным,
начинался перед стеной, а вовсе не там, где он его искал. И все эти люди,
свыкшиеся с лесом, смотрели на один из его углов, похожий на пирамиду,
возвышавшуюся над обломками и несущую на своей вершине хрупкую, но
совершенно невредимую фигуру из керамики с диадемой, вылепленной с
поразительной точностью. Сквозь листья Клод различал теперь каменную птицу с
распростёртыми крыльями и клювом попугая; широкая солнечная полоса упиралась
в одну из её лап. Гнев Клода сразу улетучился, растаял в этом крохотном
сияющем пространстве, а самого Клода затопила радость, он испытывал
глубочайшую признательность неизвестно кому, весёлость, на смену которой
тотчас пришло глупое умиление. Ничего уже не опасаясь, весь во власти
скульптуры, он ринулся к воротам. Перемычка рухнула вместе со всем, что над
ней было, но ветки, которые прижали уцелевшие косяки, переплелись, образовав
свод, узловатый и в то же время гибкий, сквозь который солнце не могло
пробиться. Через туннель, над обвалившимися камнями, почерневшие углы
которых, расположенные против света, преграждали путь, протянулся занавес из
постенницы - нежных растений, изрезанных сочными прожилками. Перкен
разорвал его, и полилось смутное сияние, в котором можно было различить
только треугольные листья агавы, похожие на осколки зеркала; держась за
стены, Клод одолел этот переход, от камня к камню, и вытер ладони о брюки,
чтобы избавиться от ощущения сырости, возникшего из-за моха. Ему вспомнилась
вдруг стена с муравьями; как тогда, сияющее отверстие, забитое листьями,
растворилось, казалось, в тусклом свете, снова завладевшем своей прогнившей
империей. Камни, камни, некоторые плашмя, но в основном все углом вверх -
строительная площадка, которую заполонили джунгли. Куски стены из фиолетовой
керамики, одни - с резьбой, другие - гладкие, откуда свисали папоротники;
на некоторых - красные следы огня. Прямо перед ним - барельефы древних
времён, слишком индианизированные (Клод подошёл к ним вплотную), но очень
красивые, окружённые когда-то отверстиями, наполовину скрытыми теперь стеной
из обвалившихся камней. Он решился бросить взгляд дальше: наверху - три
разрушенные башни, от них осталось не больше двух метров над землёй; три
обрубка торчали над такими немыслимыми руинами, что на них прижилась лишь
карликовая растительность; казалось, её нарочно воткнули в эти обломки;
жёлтые лягушки не спеша покидали насиженные места. Тени стали короче -
невидимое солнце поднималось в небе всё выше. Никакого ветра не было, но
недвижное дуновение и нескончаемая дрожь колыхали последние листья -
жара...
Упал оторвавшийся камень, прогремев дважды, сначала глухо, затем звонко,
вызвав тем самым в сознании Клода слово: необычно. Но более, чем эти мёртвые